Грехи прошлого
Шрифт:
Егор Сурин принадлежал ко второму типажу. Пусть его материал не подкреплен документально, пусть многие выводы дискутабельны, пусть едкие характеристики на грани фола и за них можно стать ответчиком в суде, если герой статьи прочтет и разобидится, - но прочтет ли?
– однако, надо отдать ему должное, Егор талантлив. Его талант в том, что он с лету ловит витающие в воздухе свежие идеи и легко доводит их до ума.
Главный редактор прекрасно знал, что все воруют друг у друга идеи, даже мэтры журналистики частенько этим грешат, но ведь и украсть нужно уметь, чтобы обиженные коллеги не завопили: "Он воспользовался моими идеями!" Идея - очень эфемерное понятие, одну и ту же мысль можно высказать по-разному, а если человек умеет облечь её
В журналистских кругах Егор Сурин имел определенный авторитет и мог бы перейти в другую редакцию. Но ему было лень. Многотиражные газеты на слуху, броский материал тут же становится предметом всеобщего обсуждения, а потому руководители боятся подставиться и требуют от журналистов проверенной фактуры, а не голословных утверждений.
Егор полагал, что уже давно вышел из того возраста, когда нужно стирать подошвы в поисках документальных доказательств своих порой неожиданных выводов, а потому предпочитал непыльную работенку в еженедельнике "Все обо всем". Несколько часов за анализом периодики, потом ещё несколько часов за компьютером, и свободен. Все оставшиеся дни месяца можно плевать в потолок, сидеть с приятелями за бутылочкой, судача на злободневные темы, играть в преферанс, толочься на журналистских тусовках, дабы не отстать от жизни и держать нос по ветру, улавливая витающие в воздухе идеи, которые можно сделать темой следующей статьи. А в начале каждого месяца получать зарплату. Правда, её хватает от силы на неделю, но за двадцать семь лет журналистской работы Егор Сурин оброс многочисленными друзьями-приятелями, а те не оставят в беде, накормят-напоят и вовремя дадут знать о предстоящем мероприятии, обещающем халявную выпивку и закусон.
В общем, на жизнь журналист не жаловался, за свое место в еженедельнике не держался, - если выгонят, устроится в другое, - а потому ничуть не боялся гнева грозного Змей Горыныча.
Егору уже надоело ждать, когда наконец разразится гроза, да и коллеги выразительно поглядывали на него - мол, ты самый смелый, пойди узнай, в чем дело и кого вскоре потребуют на ковер. И Егор Сурин решил оправдать доверие коллектива.
Приоткрыв дверь в приемную и предусмотрительно просунув лишь голову, сохраняя возможность ретироваться с честью, но своевременно, - на случай, если дверь кабинета Самсоныча придет в движение, возвещая о скором выходе начальства, - Егор подмигнул Лене и шепотом спросил:
– Чего старикан затаился-то? Копит силы для будущего цунами?
Секретарша пожала плечами, зажала мембрану рукой и тоже шепотом ответила:
– Левин принес какие-то материалы и ябедничал.
– На кого?
Леночка Федоренко относилась к Егору с симпатией - ироничный журналист, творец хлестких ярлыков никогда её не задевал. Потому секретарша быстро попрощалась со своим бойфрендом, рискнув оставить отношения невыясненными, положила трубку и ответила:
– Понятия не имею.
– А кто последним сдал материал в номер?
– Марго.
– Ну, ее-то старый маразматик не тронет, даже если эта мышка-говноройка, как всегда, принесла свое дерьмо в конфетной обертке.
– Нет, Змей Горыныч её очень хвалил, благодарил.
– Еще бы, - хмыкнул Егор.
– О шефе можно судить по его фаворитке. По интеллекту Самсоныч с Марго: два сапога - две задницы.
– Чего-чего?
– переспросила Леночка, прыснув и оглянувшись на дверь кабинета начальника, - не слышно ли.
– Лысина - это эволюционное превращение головы в задницу вначале по форме, а потом и по содержанию, - пояснил злоязычный журналист.
– Сколько помню Змей Горыныча, он всегда был лысым, следовательно, таскает жопу на плечах уже не менее трех десятков лет. А килька-Марго не обладает задницей в положенном женщине месте, зато она в наличии там, где у нормальных людей
Зажав рот рукой, секретарша беззвучно смеялась, сотрясаясь всем телом.
– Как думаешь, кто на этот раз станет жертвенным барашком дабы мы не забывали, чей сын платит нам нищенское содержание?
– поинтересовался Егор, зная, что Леночка всегда в курсе, откуда ветер дует и куда вскоре дунет.
– Левин был недолго, я слышала только отдельные слова.
– Какие именно?
– Егор решил прояснить вопрос до конца, чтобы составить мнение, кому достанется на этот раз и предупредить проштрафившегося.
– "Фальшивка", "недопустимо развязный тон", "фамильярность", "оскорбительные выражения" и "совершенно не в теме".
"Значит, речь шла обо мне", - подумал журналист, прекрасно зная, что изобретенный им метод работы имеет некоторые недостатки.
Две недели назад главный редактор ушел в отпуск, и Егор на днях сдал свою статью выпускающему редактору, минуя Самсоныча, - старикану не по уму осилить качество материала. А когда он попал на стол ответственному за выпуск, подхалим Левин решил выслужиться перед начальством. Все сотрудники знали, что кадровый вопрос и размер оклада в ведении Змей Горыныча, так что хитрый лис Борис Аркадьевич решил на всякий случай помести перед ним хвостом, авось, в следующий раз замглавред не обойдет его премией.
"Похоже, придется подыскивать себе другое место работы", - сказал себе Егор, закрывая дверь в приемную.
Немного поколебавшись, он решил остаться в редакции - может, старикан поорет-поорет, но все же не уволит. Другой кандидатуры на это место нет, а читателям еженедельника, судя по отзывам, импонируют его статьи, хотя их тональность и в самом деле развязно-фамилярная - журналист Егор Сурин, образно говоря, похлопывал представителя политического Олимпа по плечу, мол, не мни о себе много, приятель, мне известна вся твоя подноготная, и сейчас ты предстанешь перед народом голым, без привычной маски.
– Поработать вам придется, - продолжал Нечаев. Беседа с потенциальной звездой уже близилась к концу, все важное они обсудили, осталось лишь поставить последнюю точку.
– Наше издательство интересуют лишь авторы, способные писать не менее четырех романов в год. Если реже, - стать знаменитой труднее. Конечно, талант не пропадет, - снова польстил он, от него же не убудет, а ей приятно, - но потребуется много времени, чтобы его оценили по достоинству. Читательский интерес не должен ослабевать. Книг сейчас издается очень много, а если автор пишет редко, читатели его забывают и покупают произведения других писателей. Состоявшаяся звезда может позволить себе перерывы, но сравнительно непродолжительные, иначе эту нишу тут же займут другие. Пишут сейчас многие, а свежие веяния улавливают сразу. Если автор пропахал свою межу, нельзя её надолго оставлять.
– Я буду стараться, - прошептала начинающая писательница.
– Не сомневаюсь, - кивнул Эдуард Леонидович.
– Вас характеризовали не только как талантливую, но очень дисциплинированную и трудолюбивую. Напомню азы: талант - это один процент способностей плюс девяносто девять процентов усидчивости.
– Да, я знаю, - закивала собеседница.
– Вот и отлично!
– воодушевился Нечаев.
– У нас все получится замечательно: вы пишете роман в три месяца, мы его тут же издаем, а в будущем будем почивать на лаврах!
– Он рассмеялся, чтобы её расшевелить, но она в ответ лишь слабо улыбнулась.
– У вас есть все задатки будущей звезды, и мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам реализоваться. В договоре, который вы подписали, мы обязуемся издавать все ваши произведения, так что теперь вам не придется обивать пороги других издательств.
– Эдуард Леонидович сознательно чуть опустил её, чтоб не расслаблялась.
– Ошибочно думать, что автор и издатель - антагонисты. Нет!
– Он поднял вверх указательный палец.
– Они - единомышленники. И только в том случае, если станут соратниками, успех обеспечен.