Грехи прошлого
Шрифт:
– Что пора отвлечься от лирики и вернуться к прозе жизни.
– Может, не надо...
– неуверенно произнес он.
– Надо, - твердо сказала она.
– А я и в самом деле поверил, что ты стала другой...
– Я тебя разочаровала?
– Нет, но...
– Я всегда старалась держать эмоции в узде.
– И дальше так же будет?
– Нет, Серж, не думаю. Наверное, будет по-другому.
По его глазам Алла прочла, что он очень на это надеется. Да и сама этого хотела. А чтобы придать себе нужный деловой настрой, прибегла к привычной манере и мысленно произнесла: "Не сложно быть любимой, сложно любить". Тем самым временно поставив точку на этом этапе их отношений, она сказала уже
– Ты не против, если я тебя кое о чем спрошу?
– Давай не сегодня.
– Сергей опять попытался её обнять, но Алла ловко вывернулась.
– Правда, Аленка, оставим это на потом.
– Кроме тебя и отца, никто не называл меня Аленкой...
– тихо сказала она, сразу погрустнев.
– Почему ты опечалилась?
– Папа умер два месяца назад.
– Прости, я не знал.
– Давай о чем-нибудь другом. Тяжелая тема.
– Я больше не буду тебя так называть, чтобы не бередить душу.
– Нет уж, и раньше я тебе это позволяла, и сейчас позволю. Хотя не так давно гневно вскинулась, когда меня так назвал человек, далеко мне не безразличный31. Но тебе можно то, чего нельзя другим.
Он не стал ничего отвечать. Да и зачем отвечать?..
...Узнав, что в очередной раз придется менять фамилию авторессы на обложке, - мадам Бобкова опять капризничала, что ей не нравится псевдоним "Меншикова", - Эдуард Леонидович простонал:
– Как же эта стерва мне надоела! Убил бы!
– Я бы тоже, - согласно кивнул его приятель Яша Корн.
– Но убивать не умею и не собираюсь этому учиться.
– Да уж, друг мой, от последствий общения с ней только черным юмором и спасаться.
– Вот и спасаюсь. Альтернативы-то нет.
– Сочувствую, Яша. Я-то, к счастью, вижусь с ней редко, только для того, чтобы вправить ей мозги, а тебе приходится общаться ежедневно. Поделись секретом - как тебе удается с ладить с этой психопаткой?
– Тренинг, Эдик. А куда деваться? Послать ее? А дальше что? Вернуться в журналистику? Мои коллеги в своем большинстве еле сводят концы с концами, а Бобкова, по крайней мере, хорошо платит, хоть мне и приходится отрабатывать зарплату до кровохарканья. Опять стать литагентом тоже вариант не из лучших. Кормился я только за счет "Кондора", но ведь у тебя пока тоже дела идут не так как хотелось бы. Большинство издателей относится к литагенту подозрительно - мол, его задача продать, вот он и всучивает всякую муру, чтобы поиметь с гонорара писателя свой процент. В моем списке было две сотни авторов, а издавались единицы. Мне полагалось двадцать процентов от их гонорара, но они получали сущие копейки, и двадцать процентов от их копеек - это совсем мизер. Сам ведь знаешь, в нашей стране писательским трудом не проживешь. Сами авторы в своем большинстве имеют другую работу, это и позволяет им существовать, а мне что прикажешь делать? В бытность литагентом я ежедневно утюжил столичные издательства, таская тяжеленный портфель с их рукописями, и нажил лишь сколиоз. А больших денег - увы, не нажил. Да и не очень больших тоже. Ходишь, уговариваешь, расхваливаешь произведения своих подопечных и все равно невостребованных авторов тьма-тьмущая. Более-менее зарабатывают лишь знаменитые, а где их взять-то? В нашей стране наберется от силы десятка три прилично оплачиваемых писателей. Многие из звезд наотрез отказываются работать с литагентом - если автор и так популярен, зачем ему делиться со мной?! Задача агента - пристроить рукопись в издательство, правильно оформить договор и отследить его исполнение. А знаменитости все эти премудрости уже освоили. Так что известных авторов в моем списке не было и не предвиделось. Ты как издатель можешь сам вырастить звезду, у тебя есть средства, которые можно вложить, а я должен кланяться издателям, чтобы они опубликовали книгу
– Ты же заключал с ними договор.
– А что толку, Эдик? Неужели бы я подал в суд иск, что автор не платит мне и отказывается от моих услуг? Я человек мирный, судиться не хочу. Так что возвращаться в литагенты мне нет никакого резону - я зарабатывал болезни, а не деньги. Сам знаешь, Сонечка уже невеста, не сегодня-завтра замуж выйдет, а мне даже не на что справить любимой дочери свадьбу. Сейчас хоть появилась возможность откладывать, так что моя Сонечка будет не хуже других. Ради неё я готов терпеть даже десяток Бобковых.
– Ты останешься у меня?
– Я даже боялся спросить...
"Как хорошо, что Олег сегодня дежурит, - подумала она.
– А завтра?.."
Но думать об этом не хотелось. Сегодня хорошо, а завтра будет завтра.
– Мы никогда не проводили вместе ночь...
– Надеюсь, не последнюю.
– Я тоже на это надеюсь. Я люблю тебя, Аленка.
Она колебалась всего секунду.
– Я тоже тебя люблю, мой Сержик. И уже никому не отдам.
– Разве кто-то вставал между мной и тобой?
– Только мой дурацкий характер и мое прошлое.
– Прошлое?
– Да, был один неприятный момент, который во многом определил мою судьбу. Если бы не это, быть может, я бы с тобой не рассталась.
Сергей молчал, ожидая, захочет ли она рассказать, а Алла размышляла, стоит ли.
Эту историю она когда-то хотела забыть и уже почти вычеркнула из своей памяти, сказав себе, что нужно оставить прошлое в прошлом, случившееся не стоит того, чтобы терзаться. Сказать-то сказала, да ведь мы не властны над своими эмоциями...
Год назад Алла рассказала о том случае своей самой близкой подруге Ларисе, да и то лишь потому, что Наталья Пантелеева, та самая одноклассница, которая соблазнила её жениха, попала в передрягу, и верная боевая подруга вместе с Ларой кинулись на выручку32. Поведала, вроде бы, индифферентным тоном и уверяла Ларису, что все давно быльем поросло. Ан нет. Не поросло - на тот момент. А потом психиатр ей все разъяснила, и Алла успокоилась.
Стоит ли сейчас снова ворошить ту историю, которая у неё самой уже вызывает снисходительную усмешку? "Не стоит", - решила она.
– Давай не будем о моем прошлом. Сейчас есть более актуальная тема. Сержик, а почему ты женился на Рите?
– Мне было все равно, на ком жениться. Она была такой преданной. Не назойлива, как некоторые.
– И на этом ваш брак продержался шестнадцать лет?
– Получается, что так...
– И ни разу не было желания развестись?
– Чуть ли не с первых дней... Но у меня язык не поворачивался сказать, что хочу с ней расстаться. Рита очень впечатлительная. Была...
– добавил он с грустью.
– Я не мог позволить себе ранить её. Ничуть не преувеличу, сказав, что она бы этого не пережила. Без истерик, мелодрамы и предсмертных писем наложила бы на себя руки. Жена мне этого никогда не говорила, не шантажировала, как другие: "Если ты меня бросишь, я покончу с собой". Я просто это знал. Не могу объяснил - почему. Знал, и все.
– Все наши девчонки завидовали ей - такого видного мужа оторвала...
– Она никогда не заговаривала о свадьбе. Я сам предложил пожениться. Рита была так счастлива... А мне тогда казалось, что тем самым я как бы частично искупаю вину перед другими женщинами, которых раньше бросал...
– И ты достойно нес свой крест...
– Нет, жертвенности в моей семейной жизни не было. После женитьбы я жил спокойно, Рите не изменял. Все ж жена - это не только женщина, с которой делишь кров и постель... Только ты меня так понимала...