Шрифт:
ПРОШЛОЕ IV
АБОРТ
Глава 1
Париж, 1955 год
Снегопад прекратился, но дул ледяной ветер, когда Элен в нерешительности остановилась на пороге старого дома. Он был таким же, как большинство безобразных серых строений, которые туристы находят столь живописными. Однако ничего живописного в этом доме не было, особенно если знать, что происходило за его стенами.
Закусив губу, она еще постояла немного, пока не почувствовала во рту сладкий привкус
Правда, неизвестно, работает ли она там сейчас, но, по крайней мере, Анжелика была ее единственной знакомой, которая сделала аборт.
В шесть часов утра Элен уже стояла у служебного входа в «Фоли де Бабилон». Она не спала всю ночь и выглядела ужасно: красные глаза, опухшее лицо. Элен пришлось ждать в темноте на морозе чуть ли не целый час. Наконец дверь открылась, и девушки гурьбой высыпали на узкую улочку. Элен спряталась в тени, не желая ни с кем разговаривать, выждала, пока эта высокая шоу-герл раскурит сигарету и, подняв воротник пальто, торопливо пойдет вниз по улочке.
– Анжелика! – позвала она сдавленным голосом. Девушка остановилась и недоуменно уставилась на Элен.
– Да?
Элен подняла поля шляпки, открывая лицо.
– Узнаешь? Я работала у вас в гардеробной вместе с Иветтой.
Анжелика окинула ее безразличным взглядом.
– У нас сейчас нет работы, – бросила она равнодушно и двинулась дальше.
Элен бросилась следом и ухватила ее за рукав.
– Дело не в работе, – выпалила она, захлебываясь от волнения. – Мне нужен твой совет.
Анжелика рассмеялась:
– Послушай, милочка, после такой кошмарной ночи мне не до разговоров.
– Пожалуйста, – взмолилась Элен. – Я только хочу спросить…
Анжелика остановилась, и устало посмотрела на Элен.
– Я помню, что ты делала аборт… – начала было та.
– Слушай, дамочка, – разозлилась Анжелика. – Что я делаю и не делаю – тебя не касается! – Нахмурившись, она в упор взглянула на Элен, и вдруг ее глаза потеплели. – Я тебя вспомнила. – Она коротко усмехнулась. – Ты была единственной «нераскупоренной ».
Элен залилась краской так, будто ее отхлестали по щекам, и опустила голову.
– Мне надо сделать аборт, – выдавила она едва слышно. Анжелика снова рассмеялась:
– Да что ты говоришь? Значит, тебя уже «раскупорили»?
– Да, – выдохнула Элен. – Пожалуйста, – прошептала она, глядя на Анжелику, – скажи, к кому мне обратиться?
Жалкий вид девушки тронул сердце Анжелики, и она смягчилась.
– Ну, хорошо. – Она обняла Элен за плечи. – Да ты, никак, плачешь?
Элен кивнула и начала вытирать слезы.
– Ты точно не хочешь оставить ребенка?
– Хочу, – голос Элен дрогнул, – но… не могу.
– Идем. – Анжелика улыбнулась. – У меня всю усталость как рукой
– Если только чашечку кофе.
– Я знаю одно славное местечко. Анри готовит самый отвратительный в Париже кофе, но зато держит под прилавком отличный коньяк.
Коньяк подали в кофейных чашках. Элен покачала головой, и на губах у нее появилась слабая улыбка.
– У Анри нет лицензии на продажу спиртного, – объяснила Анжелика. – Потому он и подает спиртное как кофе. Это, конечно, незаконно, но случайные посетители ни о чем не догадываются, а завсегдатаям и объяснять ничего не надо. Даже жандармы время от времени забегают к нему выпить «кофе». – Придвинувшись ближе, она схватила Элен за руку. – Послушай, а как далеко ты зашла?
– Уже три месяца, – с трудом выдохнула она.
– Ну и дела, – протянула Анжелика. – С таким сроком ты очень рискуешь.
Элен молча смотрела на нее.
– Ты точно хочешь избавиться от него? – Элен так же молча кивнула.
– Я знаю одного студента медицинского колледжа… – задумчиво проговорила Анжелика. – Во всяком случае, он так говорит. Если ты действительно решилась, я свяжусь с ним и порекомендую тебя. Он сам потом тебе позвонит. Но сначала обдумай все как следует. Потом будет поздно.
– Я все уже давно обдумала, – ответила Элен. – У меня нет другого выхода.
И вот сейчас, едва переведя дыхание, она постучала три раза в квартиру на последнем этаже.
– Кто там? – донеслось из-за двери.
– Элен, подруга Анжелики. Я… у меня назначено.
Ключ в замке повернулся, и дверь со скрипом открылась. Перед ней, почесывая бороду, стоял неряшливый толстый мужчина. За его спиной виднелась темная затхлая комната.
– Ну что стоишь на пороге? – буркнул он. – Входи, да побыстрей.
Толстяк тотчас оглядел лестничную площадку, торопливо захлопнул за ней дверь и запер ее на замок. Элен, сдерживая отвращение, огляделась. Повсюду на полу были расстелены газеты, по ним бегали кошки. Они вились у ее ног и, громко мяукая, смотрели на нее блестящими глазами.
Мужчина, шаркая по газетам стоптанными тапочками, подошел к ней и протянул руку:
– Три тысячи франков.
Элен, нервничая, полезла в карман пальто. «Не бери с собой сумку, – посоветовала ей Анжелика. – Ничего не бери. После операции ты почувствуешь ужасную слабость». Элен достала несколько банкнот и протянула их толстяку. Послюнив палец, он молча пересчитал их и, проворчав что-то себе под нос, сунул в карман.
– Иди за мной. – Он неопределенно махнул рукой. Неверным шагом Элен проследовала за ним на кухню.
Здесь пол тоже был застелен газетами. На плите в кастрюле кипела вода, в эмалированной раковине лежали грязные тарелки. Посреди кухни стоял большой деревянный стол, опять же покрытый газетами.
– Раздевайся и ложись.
– Куда – сюда? – спросила Элен, указывая на стол.
– Ты видишь здесь другое место?
– Нет.
Чувствуя себя ужасно неловко, она расстегнула блузку, сняла юбку. Он стоял к ней спиной и мыл под краном руки. Элен быстро стянула трусы, бюстгальтер и аккуратно сложила одежду на стуле. В комнате как будто сразу похолодало. Дрожа от холода, она обхватила себя за плечи.