Греховная связь
Шрифт:
— Настоятель Мейтленд!
Это был молодой, энергичный репортер из „Сидней Стар“, огорченный тем, что обещанная настоятелем встреча по поводу этих событий не состоялась в тот вечер.
— Доброе утро, сэр! Вы можете прокомментировать то, что здесь происходит?
— Прокомментировать?
Роберт смотрел на острие карандаша, нависшее над записной книжкой, и в душе его поднималась буря.
— Не знаю, смогу ли я прокомментировать происходящее так, чтобы мои слова оказались в согласии с законностью и приличием, честными и
— Я могу процитировать вас, настоятель?
— Цитируйте.
— Городская опека уступила, сэр. Там заявили, что по сравнению с той суммой, что им предложили за участок, стоимость аренды за содержание „Алламби“ в качестве дома для престарелых просто не подлежит обсуждению по своей ничтожности…
— Стоимость! Стоимость! А какова стоимость человеческой жизни?
Репортер поколебался мгновение, но вновь бросился в атаку.
— Стоимость, настоятель. Чем можно ее измерить, если для большинства людей в наши дни, особенно для молодежи, Церковь и ее службы просто бессмысленны?
В то же мгновение железная рука опустилась на плечо репортера и развернула его на девяносто градусов.
— Вы видите того старика, сжимающего свои пожитки — все, что он накопил за жизнь, уместилось в рваном узелке? — гудел разъяренный настоятель. — Вы видите того несчастного в кресле-коляске, выброшенного на улицы из жилища, которое его помутненное сознание привыкло считать домом? Можете ли вы считать, что „Алламби“ и то, что Церковь сделана для своих людей, „бессмысленно“?
Журналист явно был новичком в газетном деле, „Сидней Стар“ не посылает своих асов по пустякам.
— Но учитывая, сколько бездомных вокруг, сэр, — не сдавался парень, высвобождая плечо из крепкой хватки настоятеля, — не понадобятся ли эти деньги и для молодых? Для несовершеннолетних матерей-одиночек? Одиноких родителей? Для реабилитации наркоманов?
Роберт застонал, и это подействовало на парня сильнее, чем все, что он до сих пор делал и говорил.
— Мир во зле лежит! — страстно заговорил он. — Мы живем в ужасные времена! Но вы достигли зыбкого берега, ненадежной гавани! Что вы делаете?
Молчание.
Роберт снова взревел, наклоняясь к нему.
— Что вы делаете?
— Не знаю, сэр! — пролепетал тот, потрясенный огнем, пылающим в глазах настоятеля.
— Вы возводите маяк, приятель. Вот, что вы делаете.
Атмосфера явно накалялась. Перед зданием появились телекамеры и микрофоны ведущих сиднейских телекомпаний. Начиналась небольшая и вполне пристойная демонстрация, которую организовывала студентка, как две капли воды похожая на миссис Маддокс, должно быть, ее дочь. Спасибо вам, Бесси, с благодарностью и растущим интересом подумал Роберт. Приятно видеть, что есть люди, готовые вести войну на территории противника!
Он шагнул было с тротуара, чтобы приветствовать
— Роберт! Что ты здесь делаешь? Ты отдаешь себе отчет, что ты делаешь?
Ее гнев вызвал в нем ответную реакцию:
— Джоан, они закрывают дом престарелых и хотят сносить его прямо сейчас! А я узнал об этом только сегодня утром!
Гнев Джоан отчасти объяснялся тем, что брат уехал из дома по телефонному звонку, не сказав ни слова и не посоветовавшись с ней. Только повторный звонок Бесси Маддокс дал Джоан ключ к этой загадке, и она поняла, где он.
— Боюсь, ты упустил свой шанс спасти дом задолго до сегодняшнего утра! — выпалила она, глаза же ее были холодны как лед. — Об „Алламби“ надо было думать, когда ты шлялся невесть где и предпринимал свои таинственные поездки, не говоря никому, куда едешь! Слишком поздно для геройства!
— Это не „геройство“, Джоан! — Он решил не попадаться на ее приманки. — Я обязан сделать все, что можно, для этих людей… чтобы…
— Чтобы что?
— Чтобы наш протест услышали — а если возможно, и почувствовали. Если мне удастся организовать эту демонстрацию в живую цепь протеста против бульдозеров…
— Роберт, ты можешь подумать? Можешь ты хоть на секунду пошевелить мозгами?
Он с недоумением смотрел на нее.
— В чем дело?
— Это новое строительство — кто, по-твоему, его субсидирует?
Он попытался собраться с мыслями и вспомнить.
— „Плаца Корпорейшн“, кажется?
— А кто там командует?
Он покачал головой.
— Ты помнишь Филлипса? Того детину, которого ты из кожи вон лез, чтобы подбить на проект святого Матфея?! Который готов дать нам миллионы долларов?
— Да… а он тут при чем?
Джоан даже ахнула от негодования.
— Да он глава „Плаца“, вот кто он. И если ты помешаешь ему с этим строительством, плакали твои денежки и Дом святого Матфея, вот что!
В душе его разверзлась зияющая пропасть.
— Так что, я должен потворствовать Филлипсу, что бы он ни делал?
„Как же глуп иногда бывает Роберт“, — пронеслось в голове Джоан.
— А ты как думал? — не без сарказма парировала она. — Иногда не мешает!
Он почувствовал, что уже не в силах остановиться.
— Может, надо причислить его к лику блаженных, или это покажется несколько неуместным? — Она с ужасом посмотрела на него. — А не поцеловать ли ему меня в задницу? Или это следует сделать мне — в благодарность за уничтожение „Алламби“?
Со свойственной Джоан решительностью, она двинулась напролом и взяла быка за рога.
— Послушай меня внимательно, Роберт, — повелительным тоном обратилась она к нему.
Он с трудом сдерживался.
— Я весь внимание.
— Ты хочешь быть епископом, не правда ли?