Греховный соблазн
Шрифт:
— И кто же тогда вам поможет?
Но Макс ничего не слышал и не понимал. Устремив на доктора взгляд, исполненный безумной скорби, он выхватил револьвер и прицелился.
— Это ни к чему, — спокойно заметил доктор, поняв, что незнакомец не владеет собой. — Я сделаю все, что в моих силах. Княгиня — мой хороший друг.
Из Макса словно выкачали воздух. Он мгновенно обмяк.
— Простите, я еще никогда в жизни не боялся так…
— Не стоит извиняться, — добродушно заверил доктор. — Ваша реакция вполне понятна, если учесть, что с ней сотворили. — Он приподнял веко
— Нет, еще ночью была совершенно здорова. Именно это и странно.
— Позвольте посмотреть, что у нас тут, — пробормотал доктор, разворачивая мех.
Макс наблюдал за ним, то и дело поглядывая на часы. Им ни в коем случае нельзя пропустить последний поезд.
— Похоже, она отравлена, — решил наконец доктор, снова укутывая Кристину. — Хотя это может быть такой формой инфлюэнцы. Симптомы болезни такие же тревожные, и она развивается быстро. Однако слизистая рта распухла, а это заставляет подозревать отравление, и скорее всего мышьяком.
— Я прикончу подонка! — воскликнул Макс.
— Вряд ли это сейчас уместно. Самое главное — позаботиться о безопасности княгини. И вам нельзя оставаться тут. Князь вас найдет.
— Мы едем последним поездом. Пожалуйста, проводите нас до побережья. Вы видите, как отчаянно она нуждается в вашей помощи. Деньги не имеют значения, вы получите все, что попросите.
— Княгиня всегда была добра ко мне и жителям деревни, а вот ее муж…
Неприязнь в его голосе была очевидной.
— Вы вернетесь завтра. Она… она будет крайне благодарна за помощь.
Старый доктор немного поколебался, вероятно, опасаясь мести князя. Но человеколюбие победило.
— Сейчас возьму саквояж, — резко бросил он, вставая. — И велю служанке отменить все визиты пациентов.
— Спасибо, — выдохнул Макс, облегченно улыбаясь. — Огромное спасибо.
Он не отходил от Кристины, пока доктор собирался, и, когда тот вернулся, помог ему напоить ее водой. Она сумела проглотить несколько капель, открыла глаза и, казалось, узнала Макса.
— Я везу тебя домой, — прошептал он. — Мы едем домой.
И подумал, что она услышала его. Однако доктор с тревогой отметил, что частота пульса падает.
Они добрались до станции за несколько минут до отхода поезда, но благодаря дружбе доктора с кассиром им дали отдельное купе. Макс внес Кристину в вагон и, держа ее на коленях, с тревогой наблюдал, как ее грудь вздымается все медленнее и слабее. Он знал, что это означает, и продолжал молиться. В отчаянные часы, пока поезд мчался сквозь ночь, он торговался со всеми мистическими духами и божествами, которые слушали его в эту ночь, умоляя о помощи, обещая все на свете, если они не дадут Кристине умереть. Запинаясь, с трудом припоминая полузабытые детские молитвы, он обещал отныне жить праведной жизнью, если ее не заберут у него, клялся в вечной благодарности, если на молитвы ответят, лихорадочно заклинал высшие силы…
Он шептал Кристине названия городов, мимо которых они проезжали, уверяя, что теперь они куда ближе к Англии, пересчитывая все уменьшающиеся мили, пытаясь объяснить, что они
— Смотрите, смотрите, — шептал он доктору. — Она меня слышит.
На протяжении всего путешествия в Кристину старались влить как можно больше жидкости: доктор объяснял, что вода вымоет из ее организма мышьяк. Такое лечение, однако, было всего лишь полумерой, не только для пациентки, но и для того, кто любил ее.
Макс не мог вынести сознания того, что ничем не может ей помочь.
Разве что утешить.
Эту ночь Кристине удалось пережить, а к утру даже доктор стал несколько оптимистичнее высказываться относительно перспектив выздоровления своей пациентки. Пульс стал более наполненным, дыхание — более глубоким, и лицо, напоминавшее серую маску смерти, чуть порозовело. Когда они добрались до побережья, где Максу удалось снять яхту, на которой они должны были пересечь залив, доктор немедленно уложил Кристину в постель.
Закрыв за собой дверь крохотной каюты, Макс проводил доктора на берег.
— Я в вечном долгу перед вами, — заверил он, вручив доктору внушительную сумму в марках. — Если вам когда-нибудь что-то понадобится, только попросите. Ну а едва Кристина выздоровеет, я позабочусь о том, чтобы князь никому больше не создавал проблем.
— У меня в округе много друзей. Сомневаюсь, чтобы князь посмел причинить мне вред.
— Тогда моя месть будет исключительно личной.
— Обычно я не одобряю насилия, но в этом случае готов сделать исключение. Однако будьте осторожны: этот человек готов на любую подлость.
Но Макс пренебрежительно отмахнулся:
— Жду не дождусь, когда увижу его физиономию, искаженную страхом.
— Возможно, прежде всего вам следовало бы позаботиться о безопасности, как вашей, так и княгини.
— Об этом не волнуйтесь. Да и Гансу не сойдет с рук все, что он натворил. Кто-то должен его наказать.
— Желаю вам удачи, — со вздохом кивнул доктор.
Морское путешествие подействовало на Кристину благотворно, а свежий ветер буквально оживил: во всяком случае, она несколько раз открывала глаза, да и Макс все время твердил, что они скоро будут в Англии. Она даже улыбнулась, когда он объявил:
— Вижу дуврские утесы!
Когда яхта уже входила в гавань под резкие крики чаек, она впервые заговорила:
— С-спасибо…
— Спасибо за то, что любишь меня, — прошептал он в ответ.
Ее улыбка была слабым подобием той, сияющей, которую он так хорошо помнил.
Пять часов спустя они уже были в Минстер-Хилле. И когда экипаж подкатил к дверям и Кристина услышала приветственные крики мальчиков, выбежавших навстречу матери, у нее даже слезы навернулись.
Они буквально ворвались в карету и принялись обнимать лежавшую на руках у Макса Кристину. Оба плакали и украдкой вытирали слезы, поскольку считали себя слишком взрослыми для таких сантиментов.