Гремучая змея (Сборник)
Шрифт:
Выразив ей сочувствие, мы побыстрее побежали наверх. Там я с гордостью вытащил письмо и объяснил, каким образом стал его владельцем. Ирис поразилась моей ловкости.
— Скорее, дорогой, прочитаем!
Пренебрегая требованиям этики, я извлек из конверта лист бумаги, исписанный смелым мужским почерком.
«Дороти!
Наконец ты достигла своего, раз и навсегда открыв мне глаза. Теперь я понял, кто ты в действительности и какого глупца сделала из меня. Не представляю,
Я посмотрел на Ирис, она на меня.
— И Вицкоф тоже, — сказала Ирис. — Чем больше мы узнаем о Дороти, тем менее она становится симпатичной.
— Да, она обманула Фландерса, растратив все его сбережения, за счет Жанет флиртовала с Лагуно, украла пятидолларовые фишки у Лоррен, завела роман с Вицко-фом и пробовала его шантажировать. Да, эту женщину любой мужчина с удовольствием уничтожил бы.
— «Помнить тебя я буду до могилы, моей или твоей», — медленно произнесла Ирис. — Неужели Вицкоф тоже думал об убийстве? Как ты считаешь?
— Наверное, это ведет нас к Флер.
Положение Флер было для меня ясным и вместе с тем достойным сочувствия. Я не сомневался, что она солгала нам вчера вечером, объясняя причину развода с мужем. Она подозревала его в связи с Дороти.
А когда Дороти умерла и Вицкоф подтвердил сердечный приступ, Флер пришла к выводу, что ее муж попросту скрывает убийство, будучи его исполнителем. Зная, что Дороти была очень осторожной и компрометирующие письма держала у себя, она проникла в ее комнату, дабы проверить, нет ли там каких-то улик против Вицкофа. Она нашла это письмо и письмо Лагуно к Дороти, которое подсунула потом под дверь Жанет. С этих пор Флер решила защищать Вицкофа любой ценой.
Одно было несомненно: независимо от романа Вицкофа с Дороти и развода Флер продолжала любить своего мужа.
— Бедная женщина, — вздохнула Ирис. — Она терпела адские муки. А что ты думаешь об этом? Теперь получается, что именно Вицкоф отравил Дороти. Вроде других вариантов нет.
— А зачем ему понадобилось убивать миссис Лагуно?
— Неужели ты не понимаешь? Вицкоф знал, что у Жанет находится письмо князя к Дороти. А потому пришел к выводу, что Жанет обыскала комнату Дороти и его письмо нашла тоже.
— Возможно. — Я вложил послание в конверт. — Но перед тем, как начать действовать, мы предоставим доктору право высказаться. Увидев это письмо, он в любом случае заговорит, нравится это ему или нет.
Ирис так и подскочила.
— Давай его прямо сейчас разыщем!
Я поцеловал ее и возразил:
— Нет, котеночек. Нам предстоит очень деликатная беседа, затрагивающая вопросы пола и разные
Итак, я с письмом в кармане отправился на поиски Вицкофа. И сразу застал доктора в его комнате.
Эта комната была одной из самых поразительных. Две ее стены целиком состояли из стекла. Сквозь правую виднелись вершина Маунт-Роз, предгорье и часть дороги, кончающаяся пропастью, сквозь левую — выложенная плитками аллея, ведущая к дому, вдали — сияющее озеро Тахо и окружающие его горы.
Сей вагнеровский вид действительно создавал впечатление, и доктор Вицкоф на его фоне казался маленьким и потерянным. При виде меня он изобразил гримасу, которая должна была обозначать улыбку.
— О, господин поручик! У меня есть бутылка пшеничной водки. Выпьем?
— Нет, спасибо. — Рюмочку я бы охотно опрокинул, но было бы невежливо принимать угощение от человека, которого собираешься обвинить в двойном убийстве. — Я пришел с коротким разговором.
— Разговором? — удивленно повторил он. — На какую-то определенную тему?
— Очень определенную.
— Надеюсь, что сумею вам помочь. Итак?
— Дело в том, что, по моему мнению, Дороти Фландерс была отравлена. Жанет Лагуно, по-моему, тоже убита. Мне известно, что стрелу, смазанную кураре, похитили из охотничьего зала незадолго до смерти Дороти, известно и то, что ее положили обратно на следующий день. Я уверен, что кураре ловко упрятали в сумочку Дороти. Кроме того, я убежден, что вы отлично об этом знаете. — Я остановился, дабы он прочувствовал мои слова. — Вот, собственно, в чем суть моего посещения.
Вицкоф очень деловито перенес неожиданную атаку и спокойно проговорил:
— Я задам вам вопрос, который задал князю Лагуно, когда он обвинил меня в тех же прегрешениях. Если вы, поручик, верите во все это, то почему не потребовали вскрытия тела Дороти?
— Да потому что я здесь в гостях. В гостях у Лоррен. Я не хотел вмешивать других в скандал, не имея твердых доказательств своей правоты.
— Вы утверждаете, будто я поставил неверный диагноз, пытаясь скрыть убийство? Но для чего же мне было рисковать карьерой?
К милому, открытому лицу доктора выражение надменности совсем не подходило.
— Ваша профессиональная карьера и так висела на волоске, — заметил я. — Живая Дороти, рассказывающая о том, как вы делали ей, вашей пациентке, недвусмысленные предложения, была достаточно опасна. Дороти убитая — опасность в тысячу раз большая. Вам было выгодно солгать, чтобы избегнуть дальнейших расспросов.
Вицкоф схватился за ручку кресла. На фоне огромного окна он производил впечатление несчастной бессловесной тени.
— Что вы мне хотите инкриминировать? — пробормотал он.
— В принципе я не читаю чужих писем, но на сей раз вынужден был отступить от своих правил.
Я вынул послание из кармана и протянул ему. Он принял его трепещущими руками, будто собственный смертный приговор. В эту минуту он походил на старца.
— Вы собираетесь обратиться в полицию?
— Я не питаю сантиментов к убийцам.
Он вернул мне письмо, встал с кресла и попытался выпрямиться.
— Ну что ж, давайте закончим, и побыстрее. Это я убил Дороти и Жанет.