Гремучий Коктейль - 1

Мамбурин Харитон Байконурович

— Взгляд Арслана! — твердо произнесла она, направляя правую руку в сторону мишени. В левой она уверенно держала раскрытый гримуар, от которого поднимался перегретый воздух.

Секунды две ничего не происходило, а затем ладошка девушки резко налилась ярко-желтым свечением, исторгнув в манекен две тугие струи жидкого огня, окатившие его полностью! И они, эти струи, продолжали и продолжали бить долгие секунды этого невероятного зрелища, пока…

— Ах! — Ария просто осела там, где стояла, окруженная облаком быстро истаявших

огненных искр, сменившихся дымком с запахом паленых волос.

— Дура! — рявкнул Медичи. В руке барона Резонировала его книга, прервавшая заклинание Аркендорф, — Полная дура!

Подойдя широким шагом к бледной и растерянной девушке, он зло зашипел:

— Вы в своем уме, баронесса? Что вас заставило обратиться к третьей цепи?! Вам жизнь не мила?!

— Я… я… — шептала Ария, с испугом косясь на остальных студентов, которые, в своем большинстве, только сейчас обратили на происходящее внимание, тыча пальцами в оплавленный и почерневший манекен. До этого, это самое большинство, исключая меня, Константина и преподавателя, предпочитало наблюдать за наказанием бедолаги, ранившего одноклассницу.

— Еще один миг, — рычал взбешенный по-настоящему Фурио, — Один только миг и вы, бы, несносная вы дура, полностью опустошили и себя и свою книгу! А знаете, что было бы потом, бедовая вы идиотка? Ваш разумный гримуар начал бы пожирать все жалкие крохи сил, что появлялись бы в вашем неумном теле! День за днем! Он был бы в своем праве, восполняя то, что вы потратили! Знаете, чем бы это вам грозило?! Полной деградацией! Абсолютной! Вы меня понимаете?!!

Наблюдая за разносом титульной аристократки, я мотал на ус. Итак, первое — Спигон, её «добрый» даймон, не обещал, что не будет пытаться угробить хозяйку иными путями. Видимо, зная её натуру как никто другой, он просто дал ей доступ к затратной магии, и обрадовавшаяся девушка чуть сама себя не прикончила. Второе — прикончить себя можно, выложившись досуха. Какой вывод мы из этого делаем, наблюдая опытного итальянского ревнителя, даже на урок таскающего с собой кинжал и пистолет в потёртых разношенных ножнах и кобуре? Правильно. Можешь НЕ использовать магию — НЕ используй.

Веселый мир. Заклинания есть, но к ним редко обращаются. Гримуары существуют, но их хозяева, за редким исключением, вовсе не практикуются в магии ежедневно. Даймоны? Пассивны. Чаще всего.

— «Видишь?», — обратился к я своему даймону, — «Тут вон как раздают! Сразу несколько цепей. А ты мне даже не первую цепь раскрыла, а одно-единственное заклинание!»

— «Так надо», — сухо и коротко ответила даймон, — «После уроков встретимся во внутреннем мире. Есть разговор».

Надо и надо. Хоть есть чем по мишени жмыхнуть.

Вскоре девушку отволокли на носилках туда же, куда и раненую в плечо до этого. Аркендорф вяло пыталась сопротивляться, но на неё наконец-то накатило истощение в полной мере, от чего на носилки пришлось закатывать потерявшее сознание тело. Чем не преминул воспользоваться ушлый и злой итальянец, потыкав пальцем в виновницу своего настроения и громко объяснив, что так будет с каждым идиотом, возомнившим себя великим волшебником. Аркител тем временем уже давно стоял в стороне с видом человека, болезненно воспринимающего

каждую потраченную на нас секунду. Его сложно было винить.

— А теперь вы, Азов-Лариненов! — безапелляционно заявил Медичи, — Утешьте меня простым, понятным и правильным зрелищем!

Мелкий блондин, пожав плечами, подошёл на нужное расстояние к оплавленному, черному, но еще стоящему манекену, а затем, размахнувшись свободной рукой, как будто что-то кинул в него. На самом деле… кинул. Снежок. Точнее комок белой энергии, образовавшейся уже во время замаха. Эффект был слабеньким — на обугленном металле неспешно начала появляться изморозь.

Итальянец, однако, моего разочарования не разделил, а возбудился, заявив, что почувствовал лишь очень слабое, буквально в четверть первой цепи, движение маны. На это блондин ему ответил, что где-то так и потратил. Завязался диалог, в ходе которого выяснилось, что во-первых — Азов может не проговаривать громко инкантацию, а лишь прошептать её, а во-вторых — способен быстро кинуть несколько таких «снежков». Главное попасть.

— Великолепно! — воодушевился итальянец, забывший уже про горемычную баронессу, — Да, эта магия многого требует, но дает вам, студент Азов, куда больше, чем остальным! С метким глазом и твердой рукой, грамотно применяя такой необычный навык, вы сможете многое! От банального охлаждения пива до заморозки противника насмерть! Какой эффект от трех точных попаданий! Металл куклы стал хрупким! Да, его, конечно, до этого нагрели, но все равно! Прекрасное заклинание!

— Рука мерзнет… — угрюмо бормотал одиннадцатый сын, но я-то видел, что у него от довольства чуть задница пополам не трескается.

— Теперь вы, Дайхард. Прошу, порадуйте меня тоже! — язвительно процедил переключившийся уже на меня преподаватель.

— Сейчас порадую, — хмуро произнес я, — Только предупреждаю — это заклинание первой цепи, господин преподаватель. Первой. Честное слово.

— Не понял? — хищно подобрался барон, лапая свою чернокнигу.

— Сейчас поймете.

Нормальные адекватные ревнители, взывая к заклинаниям, заключенным в книге, банально держат её в левой руке, раскрывшуюся на нужной странице. Но мы же так не можем, да. Мы особенные! Мать его…

Слетевшая с цепей на моем поясе книга замерла между моих разведенных по вертикали рук под удивленный гомон наблюдающих студентов и сдавленную ругань уже готового к Резонансу итальянца. Я же был в легком полуприседе, всем видом изображая, что собираюсь запустить свой гримуар прямиком в мишень. Дело обстояло не совсем так — между моими ладонями появилась прозрачная сфера, похожая на мыльный пузырь, в центре которой висела книга Горизонта Тысячи Бед. Быстрое прицеливание, и я делаю руками быстрый жест, как бы направляя сферу с книгой в мишень, бормоча «Шар Ашара». Ну и что? Самым логичным образом сфера довольно быстро полетела, а вот книга нет, осталась, возвращаясь в мою руку. Только вот дальше было печально. Вместо того, чтобы взорвался, пожечь, заморозить, отбросить или сделать еще что-то вредительское, мой «мыльный пузырь» равнодушно прошел сквозь обугленный и подмороженный истукан, а затем полетел себе дальше, высокомерно игнорируя кусты и деревья.