Гренландская кукла
Шрифт:
Обоим не терпелось своими глазами увидеть, что кроется под землей в ущелье Рёдален.
Фредрик обратил внимание на то, что шлагбаум у хутора Гардвик убран. Очевидно, распорядились губернские власти. Теперь путь был открыт до самого устья Рёдалена.
Машины остановились там, где кончался проселок. Дальше им предстояло идти больше получаса до места находки, расположенного севернее озер, где Стивен и Фредрик ловили форель. Профессор Хурнфельдт сообщил, что несколько тракторов доставили туда снаряжение для раскопок. Можно приступать к работе.
Отряд исследователей почти в полном составе направился
Фредрик поглядывал на озера, мимо которых они следовали, не без волнения отмечая круги на воде от всплывающей форели. Стивен должен был приехать сюда через два-три часа; к тому времени Фредрик рассчитывал завершить первый осмотр места находки.
Естественно, он был начеку. Если кто-то решил убрать его, очередное покушение могло последовать в любой момент. И все же вряд ли на него поднимут руку на глазах у десятка свидетелей, средь бела дня, прямо на дороге. Так рисковать убийца не станет.
Позади осталось Малое озеро, где Фредрику так повезло с уловом. Отсюда было уже недалеко до места жуткой находки.
Профессор Хурнфельдт шел рядом с Фредриком. Он был в отличном настроении, предвкушая начало научных раскопок.
— Чистейшее везение, — говорил он, — трупы нашли совершенно случайно. Было решено проложить к одному из озер канаву, создать дополнительное нерестилище для форели. Для этого дела пригнали большой экскаватор, и, к счастью, на нем сидел зоркий экскаваторщик, он сразу прекратил работы, как только увидел торчащую из торфа ступню. Соскочил с экскаватора, добежал до своей машины и поехал искать телефон, чтобы известить полицию и врача. Он был убежден, что нашел пропавших бельгийцев. Ты ведь слышал, что несколько лет назад здесь пропали три бельгийских туриста?
Фредрик кивнул.
— И что же сказали полицейские и тот врач? — спросил он. — Как они могли определить, что речь идет о древних останках? По одной ступне…
Профессор рассмеялся.
— Опять же чистое везение. Врач действовал осмотрительно. Разгребая землю вокруг ступни, он обнаружил предметы, которые показались ему достаточно старыми. И когда присмотрелся к самой ступне, сразу сообразил, что речь идет не о современном покойнике. А потому он не стал больше ничего трогать и поспешил сообщить о находке хранителю древностей, который, в свою очередь, известил нас. Мы приехали через два-три дня, это было в начале октября, подмораживало, вот-вот мог пойти снег. Поэтому мы собрали найденные предметы, огородили участок и отложили дальнейшие исследования до настоящей поры.
— Но ведь говорили о двух трупах. Как вы нашли второй, если больше не копали?
— Верно, мы действовали осторожно. Только расчистили немного первое тело, так что можно было рассмотреть нижнюю часть туловища. Подобрали несколько предметов. Потом решили проверить уже разрытую часть канавы. И в каких-нибудь двух метрах от первого тела увидели еще одну ступню. Она была почти совсем скрыта торфом. Немного поработали лопаточками и расчистили второе тело, точнее, две ступни.
— Господи! — воскликнул Фредрик. — Этак тут в болоте могут быть десятки
Профессор живо кивнул.
— Во всяком случае, костей мы обнаружили немало, но они принадлежали по большей части животным, которые за сотни лет завязли в болоте.
Студент Гюннар Грепстад привлек их внимание взволнованным жестом. Метрах в трехстах впереди поблескивало озерко, к которому с восточной стороны прилегало пространное бурое болото. Примерно посередине него было видно ограду, за ней на ветру колыхались полотнища серого брезента. От березок на склоне вниз к брезенту тянулась темная прямая полоса. Та самая канава, по цвету ненамного отличающаяся от самого болота.
В полном молчании отряд подошел к ограде. Волнение достигло высшей степени, и большинство исследователей старались осторожно наступать на кочки, словно опасались своим весом повредить что-нибудь, скрытое под торфом.
Сняли колючую проволоку между двумя кольями: Грепстад и второй студент, Юн Фернер, принялись убирать камни, прижимающие к земле края брезента. Профессор Хурнфельдт ходил по участку, вполголоса отдавая распоряжения. Слышались редкие реплики.
И вот брезенты свернуты, глазам собравшихся открылась канава. Над влажным торфом курился пар. Члены отряда нерешительно подошли вплотную.
Фредрик остановился рядом с Туром Мейсснером. Наибольшей ширины — около полутора метров — канава достигала в нижнем конце. Глубина — чуть меньше метра. Фредрик видел только торф; пахло чем-то кислым.
— Они засыпаны торфом, — напомнил Хурнфельдт. — Юханна и Грепстад, возьмите эти лопаточки. Фернер — мы с тобой приступим с этой стороны.
Виктор Хурнфельдт и Юханна Гюднер прыгнули вниз, на дно канавы. Оба студента, слегка побледнев, помешкали, но затем последовали их примеру. Фредрик обратил внимание на воткнутые в торф колышки, на каждом из которых были написаны буквы и цифры. Предварительная разметка позволяла точно судить о расположении находок. Хурнфельдт и Гюднер знали свое дело.
Они негромко растолковали студентам, как действовать. И принялись умело работать лопаточками. Сверху шесть лиц и двенадцать глаз напряженно следили за каждым движением профессионалов.
Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Под резиновыми сапогами хлюпала влага. Раскопки велись предельно осторожно. На двадцатой минуте у Гюннара Грепстада вырвалось взволнованное восклицание. Из торфа появилась ступня.
Лопаточки сменились щетками и маленькими батарейными насосами — сдувать крошки земли. Но вот четверка внизу расступилась, окруженная роями комаров и влажными испарениями. Фредрик уставился на то, что они расчистили.
Почти половина туловища… Кожа сморщенная, почерневшая. Тощие ноги с высохшими мышцами, так что можно было различить жилы и кости, явно принадлежали мужчине. Нижняя часть живота — бесформенный ком. Гротескное зрелище… Грудная клетка, плечи и голова все еще были погребены под торфом. Было видно часть одной руки.
Профессор Хурнфельдт вытер пот со лба, поднял взгляд и обратился к стоящим наверху:
— Вот, смотрите. — Маленькой лопаточкой, размером чуть больше столовой ложки, он осторожно постучал по ноге трупа. Звук был такой, будто он стучал по дереву. — Твердая, как камень. Кожа высохла и задубела. Не одна сотня лет нужна, чтобы тело стало таким.