Грешки

Рич Мередит

Алекс позвонил Даниэлу из таксофона.

— Привет, Алекс! Как твоя пьеса? Я пока не успел ее посмотреть, но собираюсь на следующей неделе.

— Постарайся сделать это до субботы. Ее снимают.

— Какая жалость!

— А как обстоят дела с моими акциями? Я собираюсь их продать.

— На твоем месте я подождал бы месяца два. Они начинают подниматься в цене.

— Нет у меня двух месяцев. Наличные мне нужны сейчас.

— Н-да… неудачный момент, Алекс. Признаться, даже не знаю, что сейчас происходит на рынке жилых

автофургонов. На следующей неделе совет управляющих компании отчитывается перед комиссией по ценным бумагам и биржам и…

Алекса охватил страх.

— Выкладывай, Даниэл. Насколько упали акции? Что у меня осталось?

— Если продать акции компании запчастей и если компании жилых автофургонов удастся избежать банкротства…

— Сколько? — заорал Алекс, уже не сдерживая гнев.

— Остынь, старина, — невозмутимо сказал Даниэл. — Подожди минутку, дай посчитать. — Он помолчал, потом снова послышался его голос:

— Ну… скажем, около трех тысяч, плюс-минус несколько сотен.

«Пропади все пропадом! Три тысячи! Этого не надолго хватит». Только за квартиру он платит пятьсот долларов в месяц.

— Алекс? Ты меня слушаешь?

— Да, — вздохнул тот. — Продавай. Продавай все.

— Ты совершаешь большую ошибку…

— Это я понял. Потом как-нибудь расскажешь подробнее. — Алекс с грохотом опустил трубку на рычаг.

Джон Кинсолвинг устроил вечеринку в ресторане «Коуч-Хаус» по случаю снятия пьесы. Царившее здесь вымученное веселье соответствовало традициям выживания, принятым в театральных кругах. Корабль идет ко дну с поднятым флагом. Его спасет другой корабль.

Шампанское лилось рекой, и Алекс, сидевший рядом с женой Джона, миловидной, несколько возбужденной блондинкой, не пропускал ни одного тоста. Розмари Кинсолвинг, младший редактор журнала «Мадемуазель», работала сейчас над романом. Подвыпив, она слегка кокетничала с Алексом:

— Вот я считаю пьесу замечательной, потому и уговорила Джона финансировать ее. Сам он в этом ничего не смыслит.

— Не смыслю? — Джон оторвался от беседы с Элен Брилл. — Что ты имеешь в виду?

— У тебя нет широты восприятия. Ты мыслишь аналитически, а не абстрактно…

— О Господи! — воскликнул Джон. — Ну теперь, кажется, я услышу традиционный вопрос: «И почему ты хоть немного не похож на Алекса?»

— Дорогой, посмотри, как он одевается! Сразу видно, что Алекс — творческая личность, а ты — инвестиционный банкир.

— Розмари, но он и есть инвестиционный банкир, — возразил Алекс.

— Именно это я и имею в виду.

Почувствовав, что немного опьянел, Алекс извинился и вышел. Сполоснув лицо холодной водой, он посмотрел на себя в зеркало. Александр Сейдж — несостоявшийся драматург? Александр Сейдж — младший партнер компании «Уэлтон ойл»? Об этом мечтала его мать. Сегодня днем он разговаривал по телефону с Кэсси, не утаившей радости по поводу снятия пьесы.

Мать просила

его на следующей неделе приехать домой, в Даллас, где собиралась устроить вечеринку и заколоть жирного тельца по случаю возвращения блудного сына.

«Там будет и Сид Уэлтон из „Уэлтон ойл“. Ты ему всегда нравился, Алекс, — сказала она. — К тому же ты выпускник Йеля. Пора извлечь пользу из образования». У Сида Уэлтона, вспомнил Алекс, была толстая, как корова, дочь на выданье.

Он снова вернулся в зал. Элен, беседовавшая с Дональдом Стэндингом, бросила на Алекса вопросительный взгляд. Они не были вместе после размолвки, а завтра утром она улетает в Калифорнию. Алекс понимал, что Элен интересует, намерен ли он провести с ней эту ночь, но ему не хотелось давать ей ответ.

Алекс налил себе еще бокал шампанского, но, сделав глоток, решительно поставил бокал на стол. «Не надо больше шампанского» — подумал он, вдруг почувствовав страшную усталость.

— Итак, друзья мои, благодарю вас всех, — Алекс повернулся к Джону, — и за финансовую поддержку пьесы, — он обвел взглядом Криса, Дональда, Элен и Майкла Джерарда, режиссера, — и за блестящее воплощение ее на сцене. Возможно, мы снова встретимся в том же составе при более благоприятных обстоятельствах.

Увы, я должен идти.

— Подожди, — сказала Розмари, — мы подвезем тебя.

Джон коснулся ее руки:

— Пусть идет. Думаю, ему сейчас нужно побыть одному.

Элен, увидев, как Алекс попрощался с метрдотелем, схватила пальто, махнула всем рукой, выбежала из ресторана и догнала Алекса на Шестой авеню, когда он садился в такси.

— Алекс, прошу тебя, подожди! Не надо так расстраиваться!

— А как же еще?

— Ты понимаешь, о чем я. Может, пойдем куда-нибудь и поговорим?

— Я еду домой.

— Тогда и я с тобой.

Дома Алекс налил ей и Себе бренди.

— Я и так уже много выпила.

— А я выпью. — Он снял пиджак и включил телевизор.

Элен его выключила.

— Алекс, я хочу поговорить с тобой. Не понимаю, почему ты на меня разозлился!

— Я на тебя не разозлился. — Алекс нахмурился, и сам не вполне понимая, в чем дело. Скорее всего расспросы Элен заставили его осознать, что пьеса «Смерть героя» потерпела фиаско. В Древней Греции гонцов, приносивших плохие вести, казнили.

Элен расстегнула блузку.

— Приласкай меня.

— У меня нет настроения.

— Ну-у… — Она капризно надула губки, и расстегнула молнию на юбке. Красный шелк окутал ее ноги. — Встряхнись, Алекс! Поиграй со мной!

Он равнодушно взглянул на нее:

— Я же сказал тебе, что не в настроении.

— Настроение, настроение… — Она стянула с себя черные бикини и помахала ими перед носом Алекса. Он отстранил ее руку.

— Ох, тебя сегодня нелегко расшевелить. — Элен наклонилась и потерлась грудями о его щеки, потом уселась к нему на колени.