Грешная любовь
Шрифт:
Что касается его самого, Уэскотт уже предвкушал, как закроет все вопросы со своими лондонскими долгами. Денег должно хватить и на то, чтобы перебраться в Европу. Ну а на континенте его давно дожидаются гостеприимно распахнутые объятия какой-нибудь темпераментной итальянской графини или смуглокожей красавицы гречанки. А уж в уютной постели своей новой возлюбленной он сможет выбросить из головы Катриону Кинкейд с ее дымчато-серыми глазами и смешными веснушками.
Катриона проснулась, почувствовав, что ее волосы мягко перебирает чья-то рука. Она не стала сразу открывать глаза и лежала тихо, наслаждаясь
Катриона чувствовала, как нежная рука перебирает ее рассыпавшиеся локоны, вызывая в памяти давние детские впечатления. Катриона вспомнила, с какой легкостью отец поднимал ее в воздух и сажал себе на шею, словно она весила не больше перышка. Или как брат-озорник ерошил только что заплетенные в косу волосы, чтобы насладиться ее плачем и протестующими криками. Вспомнила, как совсем маленькой сидела в родительском домике возле камина, а мать осторожно расчесывала ей непослушные кудряшки. Часто она так и засыпала на материнских коленях, и тогда папа брал ее на руки и относил спящую в постель.
Катриона вздохнула. С тех пор как английские солдаты ворвались в ее жизнь, разрушили семью Кинкейд, сломали ей будущее, оставив взамен лишь чувство вечно ноющей боли, она в первый раз чувствовала, что находится в безопасности и о ней кто-то заботится.
Мужской голос тихо прошептал ей прямо в ухо:
— Проснись, спящая красавица. Настало время задуматься о настоящей постели.
Катриона в ужасе раскрыла глаза. Она поняла, что ласковая рука, приглаживающая ее непослушный локон за ухом, принадлежит Саймону, а ее щека приникла вовсе и не к подушке, а к мускулистому мужскому бедру.
Когда-то она мечтала вот так лежать на коленях у Саймона. Но в эту минуту Катриона ругала себя последними словами за то, что позволила себе такую степень близости и доверия к этому человеку. Еще хуже, если во сне она ненароком наговорила каких-нибудь глупых и откровенных признаний в своих истинных чувствах. Что-нибудь вроде «поцелуй меня, милый» или «я могла бы в тебя влюбиться».
Катриона резко поднялась и стукнулась головой о твердый подбородок склонившегося над ней Уэскотта, так что искры из глаз посыпались.
— О-е-ей!
Растирая ушибленную челюсть, Саймон озабоченно посмотрел на Катриону:
— Давненько меня так не били в зубы. Пожалуй, со времен моих занятий в боксерском клубе Джона Джексона — того самого знаменитого чемпиона по прозвищу Джентльмен.
— Мне очень жаль.
Изо всех сил, стараясь высвободиться из объятий Уэскотта, Катриона наклонилась и принялась в полутьме кареты искать свою шляпку. Когда ее руки наткнулись на что-то мягкое, раздалось недовольное мяуканье. Роберт Брюс был явно против, чтобы его хватали, как шляпку.
— Ты ищешь это?
Катриона выпрямилась и разглядела свой головной убор. Шляпка покачивалась на длинном тонком пальце
— Большое спасибо, — сухо выдавила она, затем схватила шляпу и водрузила себе на голову.
— Пожалуй, я позабочусь о нашем ночлеге, — предложил Уэскотт, вновь наклоняясь к ней и заботливо поправляя маленькую элегантную шляпку с бархатными полями, впопыхах надетую Катрионой задом наперед. Она решительно отвела его руку:
— В этом нет необходимости. Я сама обо всем позабочусь. Лучше распорядись, чтобы перенесли весь наш багаж.
Саймон равнодушно пожал плечами, умело, скрывая свое отступление.
— Как хочешь. В конце концов, ты наняла меня, вот и командуй.
Не дожидаясь помощи от кучера или конюхов постоялого двора, Катриона распахнула дверцу кареты и стала торопливо выбираться наружу. Однако ее ноги тут же запутались в юбках, и она едва удержалась, чтобы не упасть. С трудом, восстановив равновесие, для чего пришлось проделывать не самые изящные для дамы движения, она быстро зашагала по двору. Но на полпути к дверям дома Катриона неожиданно повернула назад и бросилась к карете.
Через приоткрытую дверцу она поспешно ухватила свою дорожную сумку. Затем, немного помедлив, Катриона еще раз наклонилась в проем кареты и подхватила с сиденья Роберта Брюса. Шагая вновь по двору, она явственно чувствовала на себе сверлящий взгляд Саймона. Она гордо вскинула подбородок и сурово напомнила себе, что не должна расслабляться в объятиях этого человека. Чувствовать себя в безопасности рядом с ним — опасная иллюзия.
Вскоре Саймон уже шагал вслед за своей невестой по узкой винтовой лестнице. Перья на стильной шляпке Катрионы безжизненно свисали к ней на затылок. Но хрустящий шелест мелькающих юбок подчеркивал, что их обладательница полна энергии и решимости. Поднявшись наверх, она пошла по коридору, молча отсчитывая узкие дубовые двери комнат. Наконец они с Саймоном остановились у самой последней двери. Катриона вставила в замочную скважину полученный от хозяина гостиницы ключ с ленточкой, и за открывшейся дверью ее взору предстала белая железная кровать.
Саймон едва не застонал, предвкушая сладость настоящего отдыха. После долгих утомительных часов в трясущейся на дорожных ухабах карете скромный матрас сельской гостиницы, тощие подушки и линялое стеганое, лоскутное одеяло казались ему настоящим ложем богов.
Он шагнул вперед, однако Катриона обернулась и преградила ему путь. Поморгав несколько мгновений, она посмотрела на Саймона глазами невинного ребёнка:
— Извини. Разве я не сказала, что у нас с тобой разные комнаты? Мы ведь официально будем мужем и женой только завтра. Вряд ли нам сейчас прилично оставаться на ночь в одной комнате.
Она жестом указала в другой конец коридора и протянула Уэскотту ключ:
— Ты будешь спать вон в той комнате, последняя дверь слева.
Не говоря ни слова, Саймон взял ключ и кивнул в сторону кота, уютно устроившегося на руках Катрионы:
— Думаю, если в твою постель заберется этот мошенник, ты не будешь возражать?
— Разумеется, нет. В отличие от тебя на него можно полагаться как на истинного джентльмена.
С этими словами Катриона спокойно захлопнула дверь перед носом Уэскотта, оставив его стоять в коридоре.