Грешная одержимость

Торн Айви

— И теперь я — причина, по которой ты не в ладах со своей семьей. Мне не нравится это.

Агония на его лице режет ножом, и в одно мгновение я в ярости. Потому что всего несколько дней назад он разозлился на меня за то, что я не отнеслась к этому как к настоящим отношениям, за попытку сохранить его в секрете. И теперь, когда я выступила ради него, показал миру, что он для меня значит, он отступает.

— Ты, черт возьми, шутишь? — Взрываюсь я.

— Дани…

Ефрем тянется ко мне, но я отдергиваюсь от его прикосновения и в мгновение ока вскакиваю с кровати.

—

Нет, серьезно. Я только что отказалась от своей семьи, потому что тебе не нравилось, что с тобой обращаются как с секретом. Я понимаю это. Я понимаю, почему ты хотел, чтобы я взяла на себя обязательства или решила не делать этого. Но я говорила тебе, насколько серьезно моя семья относится к нашему имиджу. Я говорила тебе, что они не поймут, и теперь, когда я сталкиваюсь с последствиями, ты хочешь чувствовать себя плохо?

Вина, отражающаяся в чертах лица Ефрема, вбивает гвоздь в цель.

— Я просто хочу все исправить. — Говорит он, его взгляд мучителен. — Это моя вина. Я не должен был…

— Знаешь что? Нет, я не хочу делать это прямо сейчас, — заявляю я, комок в горле душит меня и вызывает слезы на глазах. Потому что меня очень расстраивает то, что он может подумать, что все не так, когда я наконец почувствовала, что он прав. Время, проведенное с ним после посещения художественной галереи, подарило мне одни из лучших моментов в моей жизни. Мне нравится быть с Ефремом. Он придает моей жизни смысл и заставляет чувствовать себя хорошо.

Поэтому услышать, как он говорит, что хочет это исправить, кажется грубым предательством. Не говоря уже о том, что я до полусмерти боюсь, что он собирается уговорить себя расстаться со мной. Кроме того, меня глубоко задевает то, что он думает, что именно из-за меня он пропустил звонок Петра. Это была случайная ошибка, которую он совершил, и я вряд ли считаю справедливым добавлять эту вину к нашим отношениям.

В одно мгновение счастье, которое я построила в своей голове, рушится вокруг меня, и я возвращаюсь к реальности. Он не хочет ответственности за мое решение больше, чем я хотела его принять изначально. И что теперь мне делать?

Ползти обратно к родителям, потому что Ефрем не может определиться?

Я так не думаю.

Ворвавшись в гостиную, я хватаю свою одежду и начинаю одеваться.

— Дани, остановись. — Говорит Ефрем, следуя за мной, натягивая свои боксеры и готовясь к ссоре.

— Я не могу сделать это прямо сейчас, — заявляю я, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.

— Пожалуйста, позволь мне попытаться объяснить, — мягко говорит он.

Он снова тянется к моей руке, но я отшатываюсь.

— Тебе не обязательно, — рявкаю я, направляясь к двери. Я не глупая. Я понимаю. Что, ты думаешь, я не осознаю, какой вес несет членство в политической семье? Довольно хреново, когда твой выбор может напрямую повлиять на чью-то жизнь, не так ли?

Я знаю, что это удар ниже пояса. Даже я не знала, насколько сильно мои действия повлияют на мою семью. Я, конечно, не ожидала, что мой отец решит отречься от меня. Но почему-то в десять раз больнее слышать, как Ефрем отступает теперь, когда он

знает цену нашим отношениям.

Как будто он не уверен, что оно того стоит. Хотя я та, кто должен за это платить.

— Не уходи, — умоляет он, прижимая руку к двери и закрывая ее в тот момент, когда я начинаю ее открывать, фактически заманивая меня в ловушку.

— Мне нужно прочистить голову, — заявляю я, мои губы образуют решительную линию. — Уйди с моей дороги, Ефрем.

Он колеблется, его глаза всматриваются в мое лицо, ради чего, я не знаю. Но какой бы ответ он там ни нашел, он вздыхает. Затем он опускает руку и отходит от двери, позволяя мне уйти.

Мое сердце сжимается от покорности на его лице, и я задаюсь вопросом, не решил ли он, что лучше меня отпустить?

Эмоции сплетаются в клубок, я бегу, и едва успев дойти до лифта, с глаз начинают падать неконтролируемые слезы.

31

ДАНИ

Небо темнеет, когда я открываю дверь на ступеньки дома Ефрема. Я оставила свой чемодан в его комнате, но не хочу возвращаться и брать его. Если я это сделаю, возможно, мне придется закончить спор, от которого я убегаю.

Вытирая слезы с лица, я размышляю, куда мне идти дальше. Я не могу пойти домой к родителям, с поджатым хвостом между ног. И я не могу сейчас принимать больше смешанных сигналов Ефрема. Не тогда, когда моя жизнь кажется такой перевернутой.

Я знаю, что могу обратиться к Сильвии, когда мои эмоции настолько смешаны. И на данный момент я не уверена, что кто-то еще сможет привести в порядок мой беспокойный мозг. Убедившись, что у меня достаточно денег, чтобы доехать туда, я останавливаю такси и сажусь в него.

Сидя на заднем сиденье машины, я не могу не думать о Ефреме. Кажется, влечение, сближающее нас, не имеет ничего общего с тем, что нужно для нормальных отношений. Каждый раз, когда я убеждаюсь, что мы подходим друг другу, мне кажется, что появляется еще одно препятствие, которое нам предстоит преодолеть. Именно такими должны быть отношения? С постоянными препятствиями, которые нужно преодолевать, чтобы обеспечить нашу преданность?

Я готова принять вызов. Я бы сделала это снова и снова, чтобы быть с Ефремом. Но услышав, как он сомневается в моем выборе, он выбил меня из-под ног. Смешно, что я не смогла закончить нашу дискуссию, хотя именно я вырвала из него правду. Но он всегда был опорой, непоколебимой уверенностью, которая делает меня достаточно сильной, чтобы придерживаться своего решения. Поэтому вид, как он колеблется, вывел меня из равновесия. И я также не выдержала его попытки скрыть свои сомнения.

То, что он даже пытался скрыть это от меня, причиняет боль. И все же, когда он сказал, что его беспокоит, мне пришлось бежать. Тем не менее, меня очень расстраивает то, что он хотел быть со мной только до тех пор, пока я не осознавала последствия решения, которое мне так трудно принять.