Грешница и кающаяся. Часть I
Шрифт:
— Сердце принца — загадка. Он на редкость непостоянен. Похоже, он забыл прекрасную Леону! — Шлеве иронически улыбнулся. Леона хотела осадить зарвавшегося камергера, но, вспомнив, что она нуждается в нем, быстро овладела собой и принудила себя к высокомерной презрительной улыбке.
— Принц на редкость непостоянен,— повторила она.— Тонкое заключение, мой милый! — Она сказала это свысока, давая Шлеве почувствовать, что он лишь орудие ее воли.
— Правда — прежде всего, графиня. Принц стал очень меланхоличен, а знаете ли почему? Не думаю, чтобы вы отгадали.
—
— Принц тоскует по прекрасной Маргарите. Он терзает себя упреками и сегодня любит ее несравненно больше, чем в то время, когда с моей помощью оставил ее ради вас.
— Я принимаю это за шутку, барон! Принц был бы…
— Его королевское высочество принадлежит к тем людям, которые любят и желают именно того, от чего прежде добровольно отрешились. Вы не доверяете моим словам, сударыня?
— Должна признаться — не доверяю!
— Я хотел бы это доказать! Вы желаете видеть девушку? Полагаю, по пути мы сможем подслушать, что думает он сам. Принц имеет обыкновение, прежде чем заснуть, разговаривать с самим собой. Похоже, угрызения совести не дают ему уснуть.
— Это достойно удивления!
Мы пройдем картинной галереей, она примыкает к любимой комнате принца. Вы сами все поймете. Потом через боковые ворота мы выйдем в парк.
— Мне нужно торопиться, завтра я должна быть в столице! — зло проговорила аббатиса. Она не верила Шлеве и была уверена, что мысли принца только о ней и она по-прежнему имеет власть над ним.
Леона запахнула плащ, накинула капюшон на свое разгоревшееся от волнения лицо и в сопровождении барона вышла в коридор.
Люстры и канделябры были потушены. Вокруг царила непроницаемая темнота. Но камергер, хорошо зная дворец, уверенно вел аббатису за руку.
Наконец они достигли покоев принца. Камердинеры разошлись, даже в комнате адъютанта было темно и тихо. В картинной галерее они остановились у одного из полотен. Шлеве сжал руку Леоны. Послышалась тихая речь. Леона узнала голос принца. Нельзя было разобрать каждое слово, но все-таки графиня Понинская могла понять смысл доходящих до нее восклицаний.
— Бедное прекрасное создание,— донеслось до нее.— Ты была забыта и теперь исчезла. Да простит мне Господь Бог мой поступок с тобою! Когда до меня донеслись сегодня ночью эти ужасные крики и эти болезненные стоны, которые я никак не могу себе объяснить, страх обуял меня. Мне представился твой образ. Ты предстала передо мной такой, какой описали тебя служанки на вилле: с распущенными волосами бегущей через поле. Ты одна любила меня, моя Маргарита! У всех остальных был только низкий расчет и притворная любовь. Ты одна, моя бедная, покинутая, любила меня со всей страстью твоей непорочной души.
Леона прислонилась ближе к картине. Шлеве был доволен: теперь она не станет пренебрегать его влиянием.
Леона схватила Шлеве за руку.
— Пойдемте! — почти не сдерживаясь, воскликнула Леона, в которой ревность заглушила все остальные чувства.— Пойдемте, барон, я должна видеть женщину, на которую молился принц.
Это
Барон увел Леону из картинной галереи. Через маленькие ворота, которыми никто никогда не пользовался, они прошли в парк, но не в ту его часть, где недавно проходил принц, а в более отдаленную.
Ледяной ветер обдавал Леону. Но она ничего не чувствовала. Она вся была поглощена одной мыслью — убедиться собственными глазами, что дочь Эбергарда надежно спрятана навсегда.
Это жалобные стоны Маргариты доносились из старой башни. Это ее крики слышали ночью у пруда. Уже два года жила она там в заточении.
Оставив своего ребенка в воспитательном доме, Маргарита возвратилась в хижину Вальтера. Хижина была пуста. Думая, что Вальтер отлучился и скоро возвратится, она прождала его до вечера, но он не приходил. Вальтеру утром приказали явиться в управление парка, где его обвинили в нерадении к службе и отказали от места лесничего. Поздно вечером молодой рабочий вернулся в хижину, чтобы забрать свое бедное имущество. Он надеялся встретиться там с Маргаритой, но Маргариту уже нельзя было найти. Шлеве насильно посадил ее в экипаж и отвез в парк. С помощью преданных слуг, которым он представил несчастную как сумасшедшую, барон Шлеве заточил ее в старую, всеми покинутую башню.
Никакие просьбы и жалобы не помогали молодой женщине. Никто не обращал внимания на ее призывы. Даже старый слуга, приносивший по вечерам скудную пищу, и тот не отзывался на ее просьбы, считая сумасшедшей. Да и действительно, не была ли Маргарита в таких условиях близка к сумасшествию? Неудивительно, если бы эта несчастная от отчаяния сошла с ума в заточении. Испытания, которым подвергалась Маргарита, превосходили человеческие силы!
Однако войдем в тюрьму и посмотрим, куда злоба и бесчеловечность забросили несчастную женщину.
Барон с аббатисой спешили к башне по скрытой разросшимся кустарником аллее. Пойди принц по более отдаленной дороге, и следы ног на снегу выдали бы жестокую тайну.
Дойдя до башни, Шлеве и Леона направились не в ту дверь, возле которой неожиданно потухла лампа принца, а к решетке, которая образовала узкий проход вдоль стены. По другую ее сторону был пруд. Ветви деревьев скрывали небольшие ворота. У барона был от них ключ, и он без труда открыл замок. Старая крутая лестница вела наверх, откуда снова послышались тихие жалобные стоны.
Шлеве оглянулся, прислушиваясь. Ему показалось, что возле пруда в кустах что-то шевелится, и хотя он был уверен, что в этот час никого не может быть, насторожился.
— Пойдемте скорей, ведь время не ждет! — торопила его аббатиса, и камергер пошел вперед по узеньким ступенькам.
На лестнице было темно, и как бы опасаясь за свою прелестную спутницу, камергер вдруг остановился и схватил ее за руку.
Темнота и уединение возбуждающе действовали на него — этот человек пользовался каждым случаем, чтобы удовлетворить свою жажду наслаждений.