Грешница и кающаяся. Часть II

Борн Георг Фюльборн

Выбежав из дворца, она устремилась к ближайшему дереву, и началась погоня вокруг него.

Маргарита выбилась из сил, ноги отказывались служить ей, она хотела вскрикнуть, позвать на помощь, но и голос ей не повиновался, она словно онемела. Преследователь уже хватал ее за платье. Вдруг грянул выстрел, барон громко засмеялся, Маргарита упала, сраженная пулей… и проснулась.

Она вся была в испарине, крупные капли холодного пота падали со лба на шелковые подушки.

Все, что происходило во сне, явственно стояло у нее перед глазами, звук выстрела еще раздавался

в ушах. Она вскочила на постели, беспомощно озираясь вокруг. Но в комнате никого не было, кроме мирно спящей Жозефины. Она хотела позвонить, но раздумала, не желая понапрасну будить прислугу; здравый смысл взял верх над испугом, причиненным дурным сном.

Вечером Мартин, осмотрев парк и особняк и найдя все в порядке, отправился в комнату, где спали прежде маленький Иоганн и старая Урсула.

Эта комната оставалась незанятой с той еще ночи, когда в ней бушевал пожар, жертвой которого пала таким ужасным образом старая няня мальчика.

Спальню эту, так же как и остальные комнаты особняка, поврежденные пожаром, тотчас отремонтировали и привели в прежний вид, но обитатели особняка все-таки ее избегали: она вселяла в них непонятный ужас.

Комнаты Маргариты находились в другом крыле этого большого роскошного особняка.

Мартин решил проводить в этой незанятой комнате те ночи, когда господин Эбергард находится в отлучке. Старого моряка успокаивала мысль, что он будет находиться внутри дома и охранять его. Он опасался, как бы злоумышленники, уже не раз покушавшиеся на жизнь и покой обитателей особняка, не воспользовались бы отсутствием князя для новых злодеяний. Это было тем более вероятно, что дошли слухи о том, что Фукс каким-то образом бежал из тюрьмы накануне казни и теперь находится на свободе.

— Черт побери,— бормотал он сквозь зубы,— будь я на месте господина Эбергарда, давно перестрелял бы этих злодеев! И все они должны погибнуть, иначе не видать нам покоя! И не только негодяй Фукс и Рыжий Эде, но и проклятый барон, подстрекающий их на все эти злодеяния; по правде сказать, и графиня тоже, но господин Эбергард и слышать об этом не хочет, он слишком добр и великодушен! Нет, будь я на его месте, этих трех негодяев давно бы нашли где-нибудь мертвыми! Но всему свое время, придет и их час, и мы еще сочтемся с ними за все! А этот злодей, который насмехается над императорской властью и совершает побег, чтобы продолжить свои кровавые дела? Не советую ему попадаться мне в руки! Не вздумайте, мазурики, сунуться сюда в одну из этих ночей, с Мартином шутки плохи! Живо сверну вам шею!

Мартин вдруг замолчал и стал прислушиваться, потом проговорил:

— Что это? Мне показалось, будто что-то зазвенело, как серебряная монета, когда я прошелся по комнате. Но откуда это позвякивание? Должно быть, от серебряных вещиц на столе.

Мартин подошел к окну и посмотрел в парк, но там царила полная тишина. Свеча на столе слабо освещала большую комнату с высокими портьерами и многочисленными картинами.

Мартин не был трусом, напротив, он принадлежал к числу людей, про которых говорят, что они самого черта не боятся; однако,

как все моряки, он был не лишен суеверий.

Сандок, желавший всегда находиться подле князя и потому спавший в комнате, которая находилась наверху в коридоре, ведущем из одного конца здания в другой, рассказывал на днях Мартину, будто старая Урсула в виде привидения разгуливает по ночам в своей бывшей комнате.

— Негр, ты, никак, спятил,— отвечал ему тогда Мартин, — смотри, чтобы не дошло до нашего господина, он терпеть не может подобного вздора!

— О кормчий Мартин,— сказал негр вполголоса,— не быть Сандоку добрым христианином, если он говорит неправду про старую Урсулу!

— Ну и что же ты видел? — посмеиваясь, спросил Мартин.— Может, и мне явится привидение?

— Не приведи Господь! У Сандока волосы стали дыбом!

— Ты просто трус!

— Нет, я не трус, кормчий Мартин, и ты это знаешь! Сандок не боится ни львов, ни тигров, ни злых людей, но привидения вызывают у него ужас, и он ничего не может с этим поделать!

Мартин, как всякий суеверный человек, тоже побаивался привидений, но признаться в этом значило бы уронить себя в глазах негра; кроме того господин Эбергард ни в какие привидения не верил и считал их порождением больного воображения; короче говоря, старый моряк, чтобы показать свое превосходство над Сандоком, небрежно бросил:

— Так расскажи же все-таки, что ты видел?

— Я слышал стоны в той комнате, где сгорела старуха, и как только я обернулся, что-то проскользнуло мимо меня в темноте.

— И ты остановился посмотреть, что это было?

— Боже упаси! Разве кормчий Мартин не знает, что не только Сандок, но никто на свете не может справиться с привидениями. Привидение может вскочить человеку на плечи и там остаться!

— Ты городишь чепуху, негр!

— Нет, не чепуху! Разве кормчий Мартин не слышал о морских чудовищах, появление которых предвещает несчастье?

— Это совершенно другое дело, негр, на море не то еще случается,— с полной серьезностью произнес Мартин и добавил: — Но ничего, я найду способ проверить твои слова.

Случай очень скоро представился: господин Эбергард с Иоганном уехали на охоту, и Мартин решил на время их отсутствия коротать ночи в комнате старой Урсулы.

По примеру господина Эбергарда, Мартин положил в карман пистолет — привидение привидением, а оружие защитит его и от других непрошенных гостей.

Мартин храбрился и уговаривал себя, что никаких привидений не существует, но приближалась полночь, и ему стало не по себе.

Мертвая тишина кругом, мерцающий слабый свет свечи, мысли о сгоревшей заживо Урсуле, обугленный труп которой явственно стоял у него перед глазами — все это поневоле угнетало старого моряка и питало его страхи; кроме того в это время он обычно задавал храпака в своей комнаае во флигеле.

Он вынул пистолет из кармана и положил его на стол рядом со свечой; сделав это, он принялся ходить взад-вперед по комнате.

Погода портилась. Поднялся ветер, деревья в парке зашумели, из окна повеяло ночной свежестью.