Грешница
Шрифт:
– И что? Что показало УЗИ? И что вам сказали в поликлинике сегодня?
– Сегодня мы вообще не ходили ни в какую поликлинику!
– Как это не ходили? Ты сейчас сама сказала: мы ходили в поликлинику, у Нюры увеличена печень! И я упала в обморок.
– И слегка повредилась умом! Да, я сказала, что мы ходили в поликлинику. Но это было в прошлый понедельник!
– Я тебя убью!
– А после УЗИ нам сообщили, что все в порядке! У меня в детстве было то же самое.
– Так зачем же ты меня мучаешь?! Почему сразу не сказала?!
– Но
Едва не прибила подругу. Какое издевательство над моей нервной системой. За три минуты я успела умереть от страха за драгоценное существо и вновь возродиться к жизни.
– Почему вы стоите на пороге?
– Юля, ты забыла? Мы идем в образовательный центр. А к тебе зашли, чтобы кое-что показать. Смотри. Это касается твоего невидимого преследователя. – Ириша достала из сумки газету.
– Что тут?
– Юля, хочу пить! – вмешался детеныш.
– Сейчас, котенок, подожди. Твоя мама должна мне показать что-то важное!
– Безусловно, важное, – согласилась Ириша. – Вот здесь…
– Пить хочу! – заныла Нюта.
– Придется дать ей сок, – вздохнула подруга. – Иначе не отвяжется.
– Не отвяжусь, – покаянно кивнула Нюта.
Ох эти дети!
Сгорая от любопытства, я галопом помчалась на кухню, где имела блестящую возможность покончить с жизнью: зацепившись за угол стола, едва не травмировала бедренную артерию. Через эту артерию, как известно, все четыре литра крови выливаются за сорок секунд. Удивительно, как удалось избежать трагедии.
Я рванула на себя дверцу холодильника и через пять секунд осчастливила мартышку бокалом сока.
– На, пей! Ну что там в газете? Что ты выяснила насчет моего преследователя? Это точно Гена Северов?
– Он ледяной! – воскликнула Ирина.
– Гена?!
– Сок! Юль, ты что?
Пришлось нестись с бокалом обратно, как участнику олимпийской эстафеты. Я поставила бокал в микроволновку.
– Не вздумай подогревать в микроволновке! – крикнула из прихожей Ирина. – Еще никто не доказал, что это безвредно!
– Хорошо, хорошо!
– Лучше разбавь горячей водой. Но не кипятком!
И почему я люблю эту зануду?
Вода согрелась в чайнике через пару минут. Вскоре Анюта получила свой бокал, а я приготовилась выслушать объяснения Ириши.
– Здесь, в газете…
Но Ира не успела закончить фразу. Ее опять перебило это маленькое вредное существо.
– Я не хотела сока! Я плосила чай, – капризно скорчила мордочку Аня.
– Ты просила сок! – рявкнула я.
– Нет! Нет! Нет!
– Она действительно попросила пить, не детализируя, – вспомнила Ирина. – Юля, умоляю, сделай ей чай.
Что же там написано в газете про Геннадия Северова?
Я опять поплелась на кухню.
– Вот твой чай.
– С сахалом? – подозрительно покосился на чашку ребенок.
– С сахаром.
– А ты холошо лазмешала?
– Отменно! Воображала себя
– С лимоном?
– С лимоном! – торжествующе выпалила я.
– А где бутелбод? – подрезала мне крылышки Анюта.
– Какой бутерброд?!
– С колбасой.
– Юлечка, пожалуйста, сделай ей бутерброд. Иначе она по дороге съест меня вместо бутерброда! – жалобно попросила Ирина.
Сейчас я кого-нибудь убью!!!
Так никого и не убив, я вернулась на кухню, грустно констатируя, что в два с половиной года у нашей капельки уже сформировалось неправильное пищевое поведение. Она просит сладкий чай и бутерброд с колбасой. А ребенок, подкованный в вопросах рационального питания, наверняка попросил бы дикий рис и рыбу, приготовленную на пару.
Но в принципе бутерброд организовать гораздо легче, чем паровую рыбу. Посмотрим на ситуацию иначе: детеныш хочет чай и бутерброд, хотя вполне мог потребовать колу и чипсы. Или водку и воблу…
– Вот твой бутерброд. Чего еще?
– А конфета есть?
– Ну конечно! Сейчас принесу. Вот и конфета!
– Юля, хватит бегать туда-сюда! – возмутилась Ириша. – Какая ты неугомонная! Неужели тебе неинтересно? На, читай! Там обведен абзац.
Я вырвала газету из рук подруги. Так, что тут? «…Тесное сотрудничество с этой американской фирмой позволило нам накануне Нового года года открыть представительство в США. Его возглавил бывший арт-директор «Гиганта», а ныне – директор детройтского филиала господин Г.Н. Северов. В мае Геннадий Николаевич пообещал привезти из Америки в родной город уникальную выставку полимерных…» Оба-на! Как изволите понимать? Неужели с конца декабря Геннадий Северов окопался в Штатах? Нелегко же ему вести оттуда мою травлю – между нами все-таки целый океан!
– Северов здесь ни при чем! – перебила мой внутренний монолог Ирина. – Он два месяца тиранил тебя, а затем перебрался в Детройт и оставил в покое. Сейчас у него другие заботы.
И Мила Сенчулина тоже клялась, что Северов не тянет на роль кровопийцы. Получается, действительно не тянет. Так, разве что на роль директора детройтского филиала.
Я взяла телефон и быстро, не давая себе опомниться, набрала номер Северова. Трубку долго не брали. Наконец я услышала голос Гены. Голос явно был сонным.
– Кто это?
– Ген, привет. Это Юлия Бронникова.
Сейчас он надолго замолчит, заново переживая негативные моменты, связанные с моей персоной…
– Бронникова, ты сдурела – звонить в такое время! – сразу же ответил Северов. – Ах да! У вас ведь день!
– Ген, а ты где?
– Я – в Лос-Анджелесе.
– Почему не в Детройте?
– В командировке. И вообще-то – сплю.
– Один? – тонко намекнула я Геннадию на его проблемы в интимной сфере.
– Представь себе – нет! – гордо ответил Северов. И в подтверждение в трубке раздалось англоязычное кудахтанье. Девичий голос нежно интересовался, какого дьявола Гена мешает спать.