Грешник. Вернуть бывшую
Шрифт:
Взяв меня за руку, тянет в гостиную. Мы садимся на диван. Рамиль набирает номер и протягивает мобильник мне. «Наташа».
Нахмурившись, бросаю взгляд на бывшего. Он лишь пожимает плечами.
— Алло, — доносится женский голос, а следом лицо девушки на экране появляется.
Я не ошиблась. Это та самая Наташа, которая за братом ухаживала в больнице. Но палата совсем другая.
— Привет, — глухо отзываюсь я.
Улыбнувшись, девушка поворачивает телефон в сторону, и я вижу брата. Он смотрит прямо на меня… Нет, он не просто смотрит! Уголки его губ поднимаются вверх, изображая ухмылку, а ещё Миша рукой слегка
Невероятно! Это невозможно!
— Где он? — вырывается из горла.
Я смотрю на Рамиля, и мне хочется то ли врезать ему за то, что так хитро ухмыляется, то ли, наоборот, обнять и расцеловать.
— В больнице.
Я не тупая и прекрасно вижу, что он в больнице! Рамиль специально же так делает, да?
— Рамиль?!
— В Штатах, — отвечает, приближаясь вплотную. Обнимает меня за плечи и смотрит на экран. — Мих, ты там хотя бы слово скажи, а то Лерка немного в шоке. Ты же не хочешь, чтобы она в обморок упала?
Распахиваю глаза и возвращаю свое внимание к брату. Господи, это сон или же реальность?
— При…вет, — выговаривает Миша и сглатывает.
Наташа же смотрит на него с открытым ртом.
Одной рукой Рамиль сжимает мою ладонь, а второй — плечо. Так хорошо мне никогда не было. Пусть не могу выдавить из себя ни слова, но всё же я безумно счастлива, что Миша смотрит на меня, а главное — узнает.
На мои глаза наворачиваются слезы. Вот-вот они начнут ручьем течь по щекам.
Закусываю нижнюю губу, чтобы не подавать виду, иначе брат расстроится. Я его прекрасно знаю: он всегда по одному взгляду понимал, что у меня творится внутри. А сейчас там буря. Всё перемешалось: чувства, эмоции, мысли. Я боюсь, что он поймет.
— Миш, ты меня слышишь? — говорю дрогнувшим голосом.
По телу пробегает волна мурашек. Губы дрожат, подбородок тоже.
Я прижимаюсь сильнее к бывшему. То ли из-за того, чтобы брат ничего не почувствовал, то ли из-за благодарности к Рамилю. А может… Может, дело вовсе не в этом. Может, я сама этого хочу?
— Лера, — зовёт меня Наташа. Я перевожу взгляд на нее, а потом возвращаю обратно на Мишу. Нет, вся эта картина реально смахивает на сон. Ведь это невозможно! Врач говорил… Боже… Он же говорил, что почти нет никакого шанса… — Тут всё строго. Я не имею права звонить родственникам пациентов и устанавливать между ними связь. Это запрещено. Надеюсь, Рамиль Александрович, вы меня поймёте. Ведь доктор и вас предупреждал насчёт этого.
Рамиль кивает.
— Я… Ещё минуточку, пожалуйста, — с мольбой смотрю на девушку. — Миш, я к тебе приеду. Скоро… Очень скоро приеду, — свой голос я не узнаю. — Обещаю, Миш. Я приеду.
Брат снова улыбается, а через пару секунд видеосвязь прерывается. Я сжимаю в руке мобильник, как ненормальная всматриваясь в черный экран.
— Лер, — взяв меня за подбородок, бывший фиксирует мою голову так, чтобы наши глаза встретились. — С ним всё хорошо. Вон, ты даже поехать в Штаты обещала, — издает хриплый смешок. — А может, до того момента он сам прилетит к нам.
Чернов нервно ведёт плечами, пользуясь случаем, прижимает меня к своей груди и целует в лоб. А потом ещё раз и ещё… Он что вытворяет?
Слегка отстраняюсь.
— Рами… — не успеваю я договорить, как чувствую его ладонь у себя на животе.
Саша активно двигается внутри, а Рамиль замирает. Потом кладет вторую руку на мой живот. Его брови ползут
— Я его наконец-то увидеть хочу, — хрипит он, прикрывая на секунду глаза. — Ты же не будешь против, если я пойду с тобой в больницу? Лер, пожалуйста…
— Не буду, — тихо отвечаю. — Рамиль, ты мне тогда сказал, что Миша груз на твоих плечах уже много лет, — напоминаю его же слова. — А потом ты оплатил его лечение. Следом операция в Питере. А сейчас он в Штатах, и я только сейчас об этом узнаю…
— Тогда я был зол и всякую ерунду говорил, Лера. Я же не такой уж неблагодарный, чтобы наплевать на всё, что ты сделала для моей мамы и племянника! Что ты сделал для меня за эти годы… Я не мог с тобой так поступить. Да и обещание свое не забыл. Миша поправится.
— Спасибо, — шепчу, накрывая его руки, всё ещё гладящие мой живот, своими. — Мне не верится. Он… Ведь Миша был как мертвый. Смотрел стеклянными глазами. А сейчас те самые глаза блестят. Сверкают. Миша улыбается. Миша начинает говорить.
Из горла вырывается всхлип. Шмыгаю носом, в который раз чувствуя на щеках горячий поток слез. Рамиль убирает руку с моего живота, вытирает большим пальцем влагу.
— Плакать прекрати, Лер. Всё потихоньку наладится. И у нас с тобой… Да, я совершил ошибку, но это не значит, что буду совершать всегда. Больше никогда не повторится, — выдыхает. — В тот день, когда сделали операцию в Питере… Я был на иголках. Всё зависело от врача. Слава Богу, к вечеру он мне позвонил и сообщил хорошую новость. А через неделю Миша уже был в Штатах. Я Наташу с ним отправила. Только она может его понять по взгляду. Не знаю, как отреагировала бы ты, узнав всё в тот день… Я просто хотел, чтобы твоя встреча с братом была неожиданной. Думал, Наташа тебя убедит, что к брату нельзя, но ты… Тебя невозможно…
— Меня не надо обманывать! — обрываю его речь. — Нужно было всё рассказать.
Какое-то мгновение мы просто молчим, всматриваясь в глаза друг друга в упор. Рамиль убирает руки, но я вижу, как он напряжён. Будто хочет что-то сказать, но не решается.
— Совесть мучает, Лер, — зарывается пальцами в свои волосы. — Я ведь тогда чувствовал… Был уверен, что поступаю тупо. Что не должен верить… Я же не сомневался в тебе, но… Черт возьми! — выругавшись сквозь стиснутые зубы, обхватывает мою голову руками. — Я слабак. Взял и свалил в Москву, вместо того чтобы разобраться. Сто раз пожалел, пока там находился. Мечтал скорее разобраться с делами и вернуться. Поговорить с тобой по-человечески, попросить прощения. Но тогда… Я открыл конверт с результатами теста, и снова крыша поехала.
В черных глазах бывшего появляется странный блеск, а потом он шумно сглатывает, прикрывая веки. И снова смотрит в упор.
— Прости меня, Лер. Прости, родная. Прости… — хриплый шепот пробирает до мурашек.
Рамиль наклоняется ко мне так близко, что ещё чуть-чуть — и его губы коснутся моих.
Я понимаю… Вижу, как он жалеет. Знаю Рамиля, он действительно мучается от угрызения совести, но моя боль от этого не утихает.
Мне нужно сделать выбор. Или я сейчас дам ему возможность поцеловать меня и отвечу на его поцелуй, умом понимая, что после этого назад дороги не будет. И мы будем вместе, как и прежде.