Грешник

Гауф Юлия

— Девочки, а давайте по лестнице? Ну этот лифт куда подальше.

— Ты точно трусиха, — фыркнула Аля. — Алё, гараж, я на каблуках. Ноги я не хочу переломать из-за твоего бзика. Так что, — она подмигнула, и нажала на кнопку вызова лифта, — извини, Саша.

— Да ладно тебе. Денис не станет тебе мстить. Я помню его, такой милый парень был, хоть и сумасбродный и диковатый, — мягко произнесла Рита, и мы вошли в лифт. — Я так удивилась той истории. Может, он пьяный был, когда на ту девушку напал?

— Может.

— В

любом случае, он свое отсидел. Что бы он ни совершил, теперь он чист, — продолжила добрая, немного блаженная Рита.

Двери лифта открылись, и перед нами предстал тот, о ком я рассказывала в течении двадцати минут.

Денис.

Против воли я усмехнулась. Вот как знала, что не стоит мне в лифте ездить, но не выбегать же на лестницу, скрываясь от парня. Дэн, видимо, рассудил также, и присоединился к нашей компании, кивнув нам всем.

Хоть бы «Привет» сказал!

До чего же медленно мы спускаемся, Боже. Будто не несколько секунд на этаж, а целый час.

— Крутая татуировка, — кивнула Аля на руку Дениса, обращаясь к нему.

— Какая из?

— Надпись, — ответила Аля, и прищурилась. — Не вижу, что написано, но стильно.

— «When the Levee Breaks» — прочитала я, и перевела: — «Когда плотина прорвется». Это название песни, кажется?

Денис кивнул, явно не желая с нами разговаривать.

А у меня ни с того, ни с сего проснулся азарт. И непонятно откуда взявшееся раздражение. Мы множество раз ездили в лифте с Денисом, и он каждый раз заводил со мной разговор. Сам. Провожал до работы, волком смотрел на парней, которые пытались за мной ухаживать.

И никогда не игнорировал.

А сейчас ведет себя так, будто я — пустое место.

— А сколько у тебя татуировок? — спросила его, а Рита удивленно вскинула брови.

Я ведь еще пару минут назад вздыхала, что мне тяжело от такого соседства. И видеть Дениса я не хочу, как и разговаривать.

Я и сама так думала.

— Денис? Так сколько у тебя татух?

— Вечером, так и быть, приходи. Разденусь, и посчитаешь, — усмехнулся он, смерив меня взглядом так, что я покраснела от возмущения.

И вышел из лифта первым.

Дьявол, какой он мудак!

— А он мне нравится, — прицокнула языком Аля. — За словом в карман не лезет. Уделал он тебя, Сашка, красиво.

— Пошел он к черту! — прошипела я.

— Тебе бы и правда зайти к нему, — хихикнула Рита. — Приглашает ведь. Татуировки посчитаешь, а там и в вся ночь пройдет. Раз уж ты все равно разводишься.

— Вот-вот! — поддержала Аля. — Такой экземпляр, мммм, так бы и съела.

Я во все глаза смотрела на подруг. Просто не верится! Денис, конечно, симпатичный, но не писаный красавец. Да и…

— Вы, надеюсь, шутите, — удивленно произнесла я высоким голосом. — Да он треть жизни в тюрьме провел. Исправился Денис, не исправился, но вы и правда хотите меня под преступника подложить? Девочки,

ну вы даете!

— А мы и даем. И ты дай. Хоть кому-нибудь, — Аля завела машину. — Можно и Денису, вдруг он трахается хорошо. Я даже уверена, что хорошо. Он, считай, дембельнулся, и женским вниманием не избалован. Погуляй как следует, чтобы, когда твой благоверный козел приедет из командировки, ты не передумала о разводе. Меня бесят такие, как твой Илья.

— Чем же он бесит ТЕБЯ? — не выдержала я.

Все же, неприятно, когда подруги так открыто не любят мужа, которого я сама выбрала. Даже если в глубине души я с ними солидарна.

— Он тебя не уважает. Илья вообще всех женщин не уважает, — ответила Рита вместо Али. — Он неплохой, но что есть, то есть. Я рада, что ты решилась на развод. Но если передумаешь, давить не буду, напоминать тоже не буду, жизнь ведь твоя.

Не передумаю.

Именно потому, что Илья не уважает меня. Одноразовую измену я бы простила, но постоянные удары по самооценке — нет.

ГЛАВА 8

— Надо будет повторить на следующей неделе. Но, девочки, я домой. Спать хочу зверски, — я достала кошелек, собираясь расплатиться за нас всех — сегодня моя очередь. — На созвоне.

— Спать она хочет, — хихикнула Аля. — Признавайся, Сашка, к Денису под бочок побежишь, татуировки считать?

Я хотела привычно отмахнуться от уже успевшей надоесть шутки, но удар пришел оттуда, откуда не ждала. От Риты.

— Алка, да хватит тебе. Саше почти тридцатник, а Денису — двадцать три. Пошутили, и хорош, ну какой «под бочок»? — попыталась подруга привести Аллу к порядку.

А я вспыхнула. Рита озвучила мои собственные мысли, но лучше бы она держала язык за зубами. Особенно зная, что у Ильи в любовницах тонкая и звонкая Наденька, которой только-только двадцать один год стукнул.

— Я что, старуха? Голова седая, грудь свисает ниже пупка, и я вся в морщинах и складках, как шарпей? — сузила глаза, глядя на притихшую Аллу. — У нас разница всего в шесть лет. Мужчина может быть старше, а женщина — нет, да? И такая старуха как я, не может быть с двадцатитрехлетним парнем?

— Саш, успокойся, мы же ровесницы. Ритке тоже скоро тридцатник, а я уже как два месяца перешагнула за четвертый десяток.

— Ну так и считайте себя старыми на здоровье, — я встала со стула, решив не ждать официанта, и вынула из кошелька несколько тысячных купюр. — Я вам в этом деле не мешаю, но меня не приплетайте. Из-за возраста не комплексую, но вы сейчас напомнили мне маму. Она все уши прожужжала по поводу моей «ушедшей молодости», так теперь и вы. Не стоит, девочки.

— Не обижайся, какая муха тебя укусила? — Рита привстала, и обеспокоенно посмотрела мне в глаза. — Совсем мы тебя достали шутками, да? Прости, Саш.