Грешник

Резник Юлия

– Наташа… – выдохнула его женщина и, наконец, подняла взгляд.

Глава 2

Несколько долгих секунд, пока он смотрел, наверное, в самые синие глаза на свете и судорожно пробирался в дебрях околородственной терминологии, растянулись на целую вечность. Невестка? Невестка… Кажется, это жена сына? Или…

– А вы папа Кирилла, да? Он никогда о вас не рассказывал. Хорошо, что вы приехали… – подала Голос Наташа и, опустив взгляд, растерянно покрутила на безымянном пальце тоненький золотой ободок.

Ага… Выходит, и правда замужем.

Громов завис,

хладнокровно анализируя новые вводные. По всему выходило, что дело – дрянь. Замужем – это дело поправимое. А вот то, что за собственным сыном… Наверное, усложняло.

Не то, чтобы он был готов отступить…

Громов сглотнул. Но во рту было сухо и немного горчило. Может, поэтому Глеб и молчал, продолжая на нее пялиться, как идиот. Пока Ларка опять не дернула его за руку.

– Ты, знаешь ли, дедом скоро станешь… – рассмеялась она и опять разрыдалась. У нее не получалось справиться с подступающей истерикой, и та захлестывала женщину все сильней.

Сердце Громова сжалось. Взгляд, наконец, оторвался от чистых глубоких глаз Наташи и скользнул ниже. Если она и была беременной – пока это не бросалось в глаза.

Не то, чтобы ее беременность хоть что-то меняла.

– Детей они собрались рожать… Представляешь! Сами еще дети… Кирилл не хотел! А эта дурында уперлась. Ну, что ты молчишь, Наташка?! – рыдала Ларка, даже не догадываясь, как она близка к тому, что рядом с ней, от её необдуманных и обидных слов в адрес невестки – закипает вулкан Глеб Громов. – А теперь, может, и лучше, что она на аборт не пошла?! Может, хоть что-то от Кирюшки останется-я-я, – завыла.

Наташа моргнула. Подняла свои детские ладони и с силой провела по лицу. Обычному, ничем не выдающемуся. На нем лишь глаза привлекали внимание. И красивые брови вразлет. Симпатичная, но не более. У него были бабы и покрасивей.

Да только кого это волнует, если теперь не будет вообще ни-ко-го?

Не будет!

– Не надо его хоронить. Пожалуйста… не надо… – наконец послышался Голос, чуть приглушенный от того, что Наташа так и не отвела рук от лица.

– Блаженная! – огрызнулась Ларка. – Ты вообще хоть слышала, что врач сказал, или опять в облаках витала?!

– Прекрати, – пророкотал Громов. Не повышая голоса. Тихо, но так… внушительно, что даже Ларка реветь перестала. А Наташа медленно опустила руки и удивленно на него уставилась. Прямо. Не мигая. Глаза в глаза.

– Да что ты…

– У тебя истерика!

– Истерика?! Истерика?! Да что ты об этом знаешь? Я мать! А ты… Ты… – Ларка в бессилии опустилась на стул и разрыдалась. Горько. По-бабски. Некрасиво.

– Наташа… – Глеб впервые произнес ее имя и ненадолго запнулся, удивляясь, как правильно оно звучит в его устах. Так живо можно было представить, как он его повторяет по множеству раз на день: Наташа, будешь завтракать? Наташ, а ты не видела мои документы? Наташ, а поехали на рыбалку, а? Наташа… Наташа… Наташа… – Наташа дело говорит! Что ты по нему, как по покойнику? Не ясно еще ничего. Врачи стараются. Не в каменном веке живем. Сейчас подгоним специалистов. Надо будет, за границу отправим. Что ты…

– Умный, думаешь?! А ты поставь себя на мое место! Он у меня оди-и-ин!

– Я понимаю.

– Ни черта! Ни черта ты не понимаешь, Громов… Летчик-залетчик, блин.

Наверное, она имела право его обвинять. Хотя, если так разобраться,

залетчиком он не был. Ларка по дурости сама намудрила. Он не тр*хался без презерватива. А эта… дурочка поколола его булавками. Думала, залетит, он все бросит и с ней останется. Влюбилась, типа. Глеб тогда в обычном спецназе служил. С детства занимался единоборствами, да и с оружием обращаться умел. Взяли в учебку, а у него талант обнаружился. Вот и стали его дрессировать… Не щадя, на износ. Он в короткий отпуск вырвался. Двадцать один всего… Казалось бы – дите. А он уже столько о жизни знал, столько повидал всего, что смотрел по сторонам и диву давался. Как будто старик смотрел.

Ларка привлекла его своей легкостью и смешливостью. Фигура, опять же – не страшно в руки взять. Да и не первый он у нее был… Чего уж. Курортный город, лето, жара… Она – влюбленная дура. А ведь он ничего ей не обещал. Потр*хались с месяцок – и снова его бросили в самую мясорубку.

О том, что она беременна – вообще узнал чудом. Ну, не оставлял Глеб Громов зацепок. Не оставлял… И не было у нее ни его адреса, ни телефона. Как и не было шансов найти. Помог случай. Глеба тогда ранило. Несчастный случай. В бою бы – не так обидно. А так… учения. По легенде, их диверсионная группа должна была взломать защиту и проникнуть на один из военных авианосцев. Задача была простая – найти брешь в защите. Они и нашли. А дальше что-то пошло не так… То ли караул не предупредили, то ли еще что… Да только те огонь открыли на поражение. Идиоты.

Два пулевых. Громова подлатали в госпитале – и домой отпустили долечиваться. Вот в больнице они с Ларкой и встретились. Она – с пузом, он – без права на это.

– Пойдем, отойдем! – распорядился Громов, и было в его голосе что-то такое, что даже истерящая баба не смогла ему отказать. Поднялась, шмыгая носом. Вытерла тыльной стороной ладони сопли. – Вот, возьми! – протянул платок Громов и оглянулся.

Наташа продолжала неподвижно сидеть на чертовом стуле, ни на что не реагируя. Она его беспокоила. С ней явно было что-то не так. Наверное, шок сказался.

– Наташа, мы в кафетерий. Тебе что-нибудь купить? Чай? Кофе? Поесть?

На секунду она оторвалась от разглядывания своих рук. Уставилась на него тем самым немигающим взглядом. И медленно покачала головой из стороны в сторону. Русая прядь упала на лицо, и Наташа заложила ее за ухо.

– Будь здесь. Мы скоро придем, – непонятно зачем скомандовал Глеб. Наташа послушно кивнула.

Громов тоже кивнул. Постоял еще немного, в не свойственной ему нерешительности переминаясь с ноги на ногу, но все же двинулся прочь по коридору. С Ларкой нужно было поговорить. И чем быстрее это случится – тем лучше. Для них всех. Особенно для Лариски, ведь если она не заткнется… Если не перестанет давить на Наташу… Он может и не сдержаться.

– Куда ты?

– Здесь есть какой-нибудь буфет?

– Ты что – проголодался?!

– Кофе хочу. Да и тебе не мешает что-нибудь выпить. Успокоиться.

– Думаешь, это так легко, да? – взвилась женщина.

– Нет. Не думаю. Но твоя истерика – тоже не выход.

Ларка открыла рот, но осеклась, наткнувшись на его предупреждающий взгляд. Отвернулась. Растерла пальцами виски. И снова на него взглянула:

– Он – все, что у меня есть, – прокаркала, с трудом выталкивая из мучительно сжавшегося горла слова.