Грешник
Шрифт:
– Если бы я знала, что тебе придётся из-за меня делать, я бы никогда туда не зашла, – мямлит она и опускает голову, но я рывком задираю её подбородок.
– Разве я разрешил говорить?! На меня смотри! Это ведь только один случай из многих. Сколько раз ты выставляла меня дураком перед всеми, принцесса? Не считала? А то я со счёта сбился. Но больше унижать себя я не позволю. Я был готов простить, что ты вырубила меня. Был готов простить, что обманула меня и переиграла план. Даже был готов простить твои игры с Федэрико, если бы никто об этом не узнал. Но ведь узнали. Узнали, мать твою!
– Как все узнали? – бормочет она дрожащим голосом, борясь со слезами. – Ведь никто кроме меня, тебя и Эда не в курсе, что я…
Грубо обрываю её, отпускаю и отхожу на шаг. Зол, я так зол, и злость свою сейчас срываю на ней, продолжая орать, оскорблять её и выговаривать за проступки, а потом и вовсе угрожаю расправой или ссылкой.
Принцесса плачет, умоляет не отсылать её и говорит, что умрёт без меня. Ложь. Наглая ложь, которая стекает лапшой по моим ушам.
Это наша первая настолько крупная ссора. Да, был ещё случай в клубе, но тогда всё произошло быстро. А сейчас так не будет. Я протащу Нору через все круги унижения. Это не доставит мне никакого удовольствия, но по-хорошему она не понимает, а я давал ей столько шансов. Лимит исчерпан. Так больше не может продолжаться. Моя чрезмерная опека вышла боком нам обоим.
Я не отошлю её и не покалечу, не убью Федэрико, иначе все решат, что слухи правдивы. Нора будет здесь, у меня под боком. Станет выполнять любое моё желание и приказ по щелчку пальцев. Из дома будет выходить либо со мной, либо с моего разрешения. Сегодня мы идём на очередное мероприятие, а потом начнётся её заточение. Пора принцессе стать образцовой женой.
Говорю ей быть готовой к пяти вечера и надеть красное платье, а затем продолжаю путь в ванную.
– Но почему красное платье? – доносится в спину. – У нас же траур.
– Твою мать! Я сказал: красное! Значит – красное!
Хлопаю дверью с такой силой, что она едва не слетает с петель. В нашем мире женщина не имеет права голоса, а эта заноза в заднице не затыкается даже под страхом смерти. А сейчас принцесса к ней очень близка. Она переступила грань. Ту самую грань допустимого, которую я для неё обозначил перед тем, как сделать Норе предложение.
Меня высмеивают и унижают в открытую. И всё из-за того, что я слишком многое спускал принцессе с рук. И, как все думают, сейчас я простил ей измену.
Жён уважают. Верных жён, соблюдающих правила. А шлюх не уважает никто. Как и мужчин, которые ради шлюхи готовы на всё, даже пойти против системы. Вот кем все считают меня и принцессу. Шлюха и её подкаблучник.
Единственный человек, который может развенчать эти слухи, улетел из страны на неопределённый срок. Где носит Федэрико, когда он так нужен?!
Ударяю кулаком в стену, разбивая костяшки в кровь.
Я говорил, что не откажусь от принцессы, и я не откажусь. Через этот ад мы пройдём вместе, даже если обстоятельства сложатся так, что мы окажемся порознь. В мире мафии за любовь приходится платить. Иногда кровью любимых.
Глава 7
БАМ! –
ДЫЩЩЩ!!! – с грохотом обрушается балка, и Валерио едва успевает перекатиться ближе ко мне.
– Ну что, Босс, какие варианты? – почти орёт он, перекрывая гвалт непрекращающихся выстрелов.
Да, теперь все зовут меня так. Пока Эдриан не оклемается, я действующий Босс клана Савиано. Эд перенёс несколько операций и, хвала всем богам и нечисти, остался в мире живых. Он ещё не в курсе, что Изабель, Лука и Эльза мертвы. Эда до сих пор пичкают сильнодействующими препаратами, из-за них он не может ясно мыслить. Да и не нужно ему пока знать. Это убьёт его тягу к жизни. Я согласен, что врачи сделали невозможное и спасибо им большое, но, если бы Эд не хотел жить, у них ничего бы не вышло.
Прошло примерно две недели с того злосчастного вечера. Всё это время мы пытались вычислить тех, кто предал нас, слив маршрут, которым Эдриан и остальные возвращались домой.
Говоря «мы», я имею в виду очень ограниченный круг людей: я, Альберто, Андреа (он, кстати, на днях вышел из больницы и уже приступил к своим обязанностям), Валерио, Алонсо, Луиза, Джина и Александра. Больше я никого не посвятил в детали тайного расследования, потому что остальным я не могу доверять даже на девяносто процентов. Разумеется, стопроцентного доверия нет ни к кому. Но один я не справлюсь.
– Убьём ублюдков, – усмехаюсь. – А потом поедем жрать. Я голоден.
– Их больше.
– И что?
Да, Валерио прав, нас двое, а их одиннадцать. Однако я не вижу в этом проблемы. Как не вижу смысла и в том, чтобы таскать за собой свиту. Особенно на такие встречи.
Предполагалось, что мы встретимся здесь с теми, кто готов пролить свет на некоторые детали. Но вместо этого мы нарвались на засаду. И почему-то мне не кажется, что Мария в этом как-то замешана. Да, я могу ошибаться, но обычно интуиция меня не подводит.
– Ничего, просто…
– Зассал? Тогда отойди в сторону.
Поднимаюсь на ноги, и Валерио встаёт рядом.
– Никогда, – мрачно гудит он.
– Вот и славненько, – ухмыляюсь. – Пора грохнуть наглых ублюдков. Прикрой меня.
Резко вырываюсь в сторону и успеваю скрыться за другой колонной, пока Валерио палит без перерыва.
Отлично. Отсюда будет проще до них добраться. Позиция более выгодная.
Ощущаю лёгкое покалывание в пальцах, когда убиваю одного из наёмников. После второго убийства по телу прокатывается волна эйфории.
О, да, мне это нравится. Сколько бы я ни отпирался, как бы ни презирал себя потом, но в моменте, пока я убиваю, я упиваюсь этим чувством превосходства.
Я знаю, что останусь в живых. Знаю, что выпутаюсь из любой передряги. На мне словно горит метка дьявола, ограждая от смерти. И я никогда не забочусь о том, чтобы минимизировать риск. Говоря, что я осторожен, я вру. Себе и всем окружающим. Ни хрена я не осторожен. Меня заводит опасность. Я люблю рисковать своей шкурой. Находясь на волосок от смерти, я чувствую себя охрененно живым. Рядом с Норой – тоже, но это совсем другое.