Грешники в раю (Любить и беречь)
Шрифт:
– Откуда ей все это известно? – изумился он. Этот чисто риторический вопрос об удивительной осведомленности своей экономки они с Энни задавали друг другу уже множество раз.
– Она говорит, что, если капитан в ближайшее время не объявит о своих намерениях, он и мисс Уйди окажутся мишенью самых безответственных слухов.
Кристи едва не захлебнулся вином. Прокашлявшись, он спросил:
– Что еще она пишет?
– Что Себастьян Верлен – страшный распутник, но об этом я тебе уже рассказывала.
– Угу.
– Она утверждает, что преподобный Вудворт читает прекрасные, серьезные проповеди, но они ничто по сравнению с твоими, и что все по тебе скучают.
Он обнял
– О, Томас Найнуэйр сообщил прихожанам, что собирается в этом году возродить Праздник невинноубиенных [20] с церковным шествием всех младенцев мужского пола, появившихся в приходе.
– Это будет, наверное, очень неспешная процессия, – заметил Кристи, и они задохнулись от смеха, представив это себе.
20
28 декабря, день памяти младенцев, убитых по приказу царя Ирода.
– Артур закончил посадки в саду. Миссис Ладд не упомянула о том, что мне, его хозяйке, не разрешено ничего, кроме окапывания и поливки того, что уже растет.
– Бедная Энни. Тебе не суждено стать садовницей.
– Вот именно. И еще она говорит, что будет очень жаль, если мы не вернемся домой к Празднику майского дня, потому что дети посадили новое дерево в сквере – забыла, какой породы, – и все надеются, что оно расцветет как раз к празднику. Но это зависит от погоды и содействия Пресвятой Девы.
Кристи улыбнулся, и Энни проследила его взгляд поверх темнеющей воды в сторону лилово-серых облаков, собиравшихся на горизонте. Весной в южном Девоне все окрашено густыми красновато-коричневыми тонами, каких она нигде больше не видела. Живые изгороди, разделяющие поля, скоро зазеленеют, отчего вся земля станет похожа на веселое лоскутное одеяло. Мысленным взором она уже видела коттеджи вдоль Главной улицы в их новом весеннем наряде из свежей краски или только что нанесенной извести, с толстыми крышами из вересковой соломы, придающими домам такой вид, будто они выросли из земли прямо там, где стоят. Овцы, наверное, уже бродят по пастбищам, своею длинной грязной шерстью напоминая сырые копны сена, а Уильям Холиок, озабоченный их стрижкой, заранее набирает людей, способных помочь.
– Я говорил с отцом Кропе о нашей поездке в Римини, – заметил Кристи. – Он сказал, что можно поехать на поезде из Болоньи или нанять дилижанс и отправиться прямо отсюда. В любом случае путь займет целый день. Он говорит, что для купания в море еще слишком холодно, но замок Малатеста очарует нас надолго.
Энни кивнула с отсутствующим видом. Сад миссис и мисс Уйди скоро совсем расцветет. Лили Гесселиус на церковном собрании как-то раз предложила, чтобы деревенские дамы устроили конкурс весенних садов и чтобы победительнице было позволено украшать своими цветами церковный алтарь в течение всего мая. Бедная глупенькая Лили, в чужой монастырь со своим уставом… Ее быстро вразумили насчет местных правил. Ни о каком конкурсе и речи быть не может, поскольку дамы Уйди победят вне всяких сомнений. Никто не рискнет тягаться с ними, а их цветы всегда украшают алтарь одиннадцать, а то и все двенадцать месяцев в году. Энни так и видела, как они сейчас трудятся над своими штокрозами и гортензиями, душистым табаком и колокольчиками. А еще недели через две жимолость и белый жасмин начнут карабкаться вверх по старым сливовым деревьям, растущим вдоль дорожки к дому. Позже пойдут пионы и гелиотропы, высокие, сладко пахнущие левкои, лаванда и ноготки – и мускусные
– Что, милый?
– Я говорю, как нам лучше возвращаться – опять вдоль побережья или же отъехать немного в глубь полуострова, чтобы повидать Чезену и Форли?
– О… как хочешь. А может, подождем и решим позже?
– Ты уже прочитала о Римини в путеводителе, который я тебе оставил?
– Хм?.. Нет, я еще не успела. Но я просмотрю его вечером.
Тут она вспомнила, что пенсовые чтения уже возобновились. Преподобный Вудворт незадолго до их отъезда приступил к «Основам морали» мистера Вьюэлла, и все было бы замечательно, да только посещаемость катастрофически упала после первого же вечера, так что Энни даже начала беспокоиться за будущее всей затеи. Прошлой осенью она читала «Граф Монте-Кристо», повергнув весь Уикерли в сладкий ужас. Как можно тактичнее она пыталась предложить его преподобию избрать что-нибудь менее глубокомысленное, чтобы как-то заинтересовать слушателей, но тот был неумолим. По возвращении домой надо будет посоветовать миссис Армстронг почитать что-нибудь из Эдгара По или сестер Бронте…
– Энни?
– Хм?
– Ты где?
– Что? О, прости. Засмотрелась на облака… – Она улыбнулась ему виноватой улыбкой, но стоило ей снова отвернуться и углубиться в созерцание канала, как он тронул ее за щеку и заставил посмотреть на себя. Его волосы были взъерошены самым очаровательным образом. Это сделала она двоими собственными руками еще в постели. И весь он был неописуемо хорош в халате цвета спелой сливы, ее свадебном подарке. Но его брови были нахмурены, а в глазах читалась тревога.
– Тебе не хочется уезжать завтра? Мы могли бы остаться, если хочешь, это не имеет для меня ни малейшего значения.
Она уже открыла рот, чтобы возразить и сказать, что, конечно же, она хочет в Римини, как они планировали загодя, а потом и в другие места, которые наметили – в Комаккьо и Луго, на минеральные источники, в Умбрийские Апеннины… Но тут она услышала его слова: «Это не имеет для меня никакого значения», – и поняла, что это сущая правда. Он отправился в это путешествие, сам его и предложил, но, конечно же, только для того, чтобы порадовать ее.
– Любимый, – тихо сказала она, гладя пальцами его запястье, – ты хорошо проводишь время?
– Да, конечно, – немедленно откликнулся он, – как нельзя лучше. А ты – нет?
Он запнулся и поглядел на нее с тревогой.
– Энни, что случилось? Тебе не нравится здесь?
– О, конечно же, нравится! Это рай на земле, нужно быть сумасшедшим, чтобы не любить это все. – Она обвела рукой море, порт, огни города, мерцавшие внизу, их прекрасную спальню в прелестном старинном пансионе. – Но…
– Но?
– Но… ты разве не хочешь домой?
Кристи был потрясен. Он не мог рта раскрыть.
– Разве ты не тоскуешь по дому? Ты только подумай, что там сейчас творится, Кристи: сеют ячмень, выгнали скот на пастбища, вот-вот начнется стрижка овец. Луга в полном цвету – цветы повсюду – о, и жаворонки в небесах! А вечера такие длинные, подумай, какие прогулки можно было бы совершать… Разве ты не тревожишься о прихожанах? Я знаю, Вудворт – человек надежный, но он не ты, и все по тебе скучают. Так пишет миссис Ладд. Что, если у кого-нибудь случится настоящее горе? Что ты тогда будешь делать? Что будут делать они? Ты говоришь, что Найнуэйс безобиден, но представь себе, что в наше отсутствие ему удастся какой-нибудь из его «переворотов»? Что, если он призовет их к публичным исповедям, возродит традицию побивать людей камнями, заковывать в колодки и гноить в подземельях?