Грешные души
Шрифт:
– Вечность в золотой клетке. Без дела, без возможности что-либо изменить, – сквозь зубы прошипел он.
Не испытывая собственных эмоций, аментет не умела разбираться и в чужих. Поэтому она не смогла почувствовать изменившееся настроение Кейфла и как ни в чём не бывало продолжила свой рассказ:
– Ты можешь выбрать любое дело по душе. Многие маа-херу продолжают работать, как при жизни. Другие выбирают новое призвание.
Юноша мрачно усмехнулся.
– Стараются не сойти с ума?
– Нет. Здесь нет болезней. Ни ума, ни тела, – не поняв
Кейфл устало прикрыл глаза и, поддавшись секундной слабости, взял аментет за руку. Его длинные тонкие пальцы должны были приятно согревать кожу, но аментет не знала, что такое «приятно», и не сжимала ладонь в ответ.
– Наверное, мне было бы лучше стать таким, как ты. Ни эмоций, ни желаний, ни страхов.
Аментет хотела ответить, что на всё воля богов, но маа-херу резко отвернулся, отпуская её руку.
– Просто создай дом, где мне не будет тошно. И уходи.
Не обратив внимание на горькие повелительные нотки в голосе души, аментет повиновалась. Её крылья засияли золотом, и этот свет окутал всё тело, становясь ярче в радужке глаз. Слуга Осириса простёрла руку к свободному пространству между двумя дворцами.
Юноша зажмурился от слепящего света, а когда открыл глаза, увидел вместо пустоты невысокое здание из светлого песчаника.
В нём не было ничего царственного или величественного, но если бы аментет была смертной или оправданной, то ощутила бы, что созданный ею дом притягивал к себе обещанием спокойствия и уюта.
Не говоря ни слова, Кейфл открыл дверь своего нового жилища и скрылся за ней.
Аментет привыкла к тому, что большинство маа-херу, впервые увидев свои новые дома, просили что-то изменить или добавить. Но сколько бы она ни ждала у порога, маа-херу, задававший так много вопросов, не вышел с новыми просьбами.
И слуга Осириса спокойно отправилась на зов другой души.
На постоянно изменяющихся по желанию маа-херу Полях Иалу не было ничего удивительного в появлении новых домов, пирамид, садов или целых пахотных земель.
Вот и сейчас зов одной из душ привёл аментет к незнакомой ей прежде величественной вилле с исписанными иероглифами колоннами и увитыми зеленью стенами.
Единственным, что портило идеальный вид здания, был пустой внутренний дворик, который задумчиво разглядывала невысокая темноволосая женщина.
Заметив приближающуюся аментет, она широко улыбнулась и замахала руками, подзывая её к себе.
– Милая моя, наконец-то!
Слуга подошла и безропотно склонила голову, ожидая услышать просьбу.
– Один из вас уже создал мне прекрасный дом, но я совсем забыла попросить его поработать над двориком, – маа-херу недовольно передёрнула плечами. – А когда вспомнила, обернулась, но никого уже не было. Вы такие трудолюбивые! Спешите всем угодить! Я тогда
Аментет, конечно, не понимала, каково это – испытывать уныние. Бесконечный поток слов девушки и её беспокойные движения были для неё чуждыми. Только ещё не высказанная просьба была хотя бы отчасти ясна аментет.
– Вы хотите, чтобы я чем-то наполнила двор?
– Да! – воскликнула душа и тут же задумчиво осмотрелась. – Но я даже не знаю… Может, ещё одно дерево?
Мересанх кокетливо постукивала себя длинным ухоженным ноготком по губам, оценивая пространство перед виллой. Просьба была озвучена, и аментет прикрыла глаза, готовая её исполнить.
– Нет-нет, постой! Никаких деревьев! Они же испортят всю гармонию пространства! – закричала девушка, размахивая перед лицом слуги рукой. – Может, ты подскажешь, чего здесь не хватает?
Под умоляющим взглядом Мересанх аментет быстро скользнула взглядом по двору. Ей казалось, что и вилла, и дворик выглядели ровно так, как должно. По крайней мере так, как пожелала маа-херу. Но раз Мересанх хотела услышать её мнение, она должна была повиноваться.
– В одном из дворцов на другом конце Полей есть цветочный лабиринт. Многие души любят в нём гулять.
Душа нахмурилась и неодобрительно покачала головой.
– Для лабиринта здесь слишком мало места. А портить пропорции виллы ради такого безвкусия я не желаю.
Аментет вежливо кивнула и вновь застыла в ожидании просьбы.
Вечное закатное солнце не сдвинулось с места. Ни порыв ветра, ни шелест пальм – ничто не указало ей на грядущие перемены. Но даже снизойди на неё все знаки вселенной, в тот миг она вряд ли бы их поняла.
– Я знаю, милая моя! Я знаю! – маа-херу Мересанх почти подпрыгивала на месте от нетерпения. – Сделай для меня пруд! И чтобы вода в нём искрилась, а по ней, как по небу, плыли цветы лотоса.
Аментет повиновалась мгновенно.
Она раскинула руки в стороны, позволяя крыльям расправиться. Перья начали светиться, как и её глаза, и весь дворик.
Когда свет погас, перед виллой вместо гнетущей маа-херу пустоты красовался искристый пруд с лотосами.
– Ты чудо, милая моя! Ну же, подойди, взгляни на эту прелесть, – Мересанх радостно захлопала в ладоши, кружась у созданного пруда.
И аментет подошла бы, если бы не дикий звон в ушах, мешавший услышать хоть слово.
Она застыла изваянием, не в силах оторвать взгляд от пруда. Её грудь под балахоном вздымалась от быстрых рваных вдохов, а руки и крылья била мелкая дрожь. «Я не понимаю… – думала она, прижимая руку к груди. – Плохо… Нет, хорошо… Почему?!» Аментет, с трудом сглотнув, закрыла глаза. Она не понимала, что с ней происходило, отчего в груди так тянуло, а в висках стучала кровь, которой у неё и быть то не должно было.