Грешные души
Шрифт:
— Вам нездоровится? Может быть, я могу чем-то помочь?
— Чем? — криво усмехнулся Котов-2. — Мне никто не поможет, кроме меня самого.
— И все-таки? У вас что-то стряслось? В таких случаях надо побеседовать с кем-то, поглядеть на себя со стороны. Иногда совет постороннего человека может быть весьма полезен…
— Один «посторонний» уже посоветовал… Семьдесят лет мучились.
— Это вы о Ленине? — Сутолокина раньше никогда бы не поняла такого юмора. — Странно, что вы, именно вы так говорите. Мне кажется, что это у вас наносное. Слишком злое и примитивное.
— А мне надоело быть сложным. —
… Шамбалдыга радостно подсчитывал, сколько энергии утягивал в себя Котов-2 из несогласной с его словами Сутолокиной, и удовлетворенно бормотал:
— Ну надо же, какой молодец! Жмет!
— А потенциал-то у нее не больно сокращается, — заметил Тютюка. — И потом, она, по-моему, в него не только плюс, но и минус гонит.
— Да? — Шамбалдыга с трудом отделался от победной эйфории. — Тогда хрено…
Но Шамбалдыгу перебило сообщение «тарелки»:
— Внимание! Нештатная с Котовым-1!
РАЗБОРКА НА ДОРОГЕ
Котов-1 в обличье Запузырина с шофером и телохранителем выехал за ворота дачи. Вороненый «мерседес» презрительно шелестел шинами по не шибко гладкому русскому асфальту и, должно быть, проклинал свою судьбу, забросившую его в этот богом забытый край, где нет ни автобанов в шесть рядов, ни нормальных бензоколонок с современным автосервисом и улыбчивыми и ловкими людьми, которые не пытаются устранять все дефекты с помощью кувалды и «едрены матери»…
Котов-Запузырин сидел на заднем сиденье, надежно прикрытый широкими спинами своих спутников и тонированным стеклом от посторонних взглядов. Рядом с ним лежал дипломат с пакетом программ, и Котов знал, что его детищу осталось недолго жить и соблазнять людей на грехи. Он твердо решил, что у моста, там, где погибли Колышкин и Лбов, «мерседес» взорвется, но при этом он и его спутники не пострадают. Шофер и телохранитель отделаются легкими ушибами и порезами, а оболочка Запузырина останется в машине, в то время как Котов перенесется обратно на дачу и продолжит свои развлечения с Танями. Впрочем, Котов мог перенестись и обратно в свой номер или в комнату Вали. Это он еще не решил, а Шамбалдыга с Тютюкой оставили ему выбирать, куда исчезнуть после катастрофы.
Однако все получилось иначе. В ту самую прошлую ночь, когда Котов удивлялся чудесам и творил их напропалую, в скромный двухэтажный домик Светозара Забулдыгина, тихо спавшего рядом с верной супругой после напряженного трудового дня, постучали. Стучали трое, подъехавшие на неприметных серых «Жигулях». Сначала они постучали в калитку, закрытую на засов, но не удостоились ответа; потом,
Когда приезжие поднялись на крыльцо, им пришлось постучать еще и в двери дома. Этот стук не разбудил Светозара Трудомировича, но напугал его супругу, и она затормошила мужа:
— Светик! Кто-то стучится… Открывать? Ты кого-то ждешь?
Светозар Трудомирович нервно вскинулся, прислушался. Стучали так, как было принято, если нельзя позвонить. «Запузырин! — мысленно охнул Светозар. — Либо в Москве опять какой-нибудь переворот, либо его просто прищучили!» Поспешно натянув спортивный костюм, Забулдыгин сунул ноги в шлепанцы и спустился к двери. Сквозь глазок он увидел знакомое лицо секретаря Запузырина.
— У меня срочное дело, — сказал тот, и Забулдыгин открыл.
Секретарь вошел, а сразу за ним — еще двое. В отличие от секретаря, который, как известно, был человек культурный, остальные оказались незнакомыми и не слишком приятными людьми. Во-первых, они выглядели излишне крупными, а во-вторых, на лицах у них были печати чего угодно, только не добродетели.
Светозар начал припоминать, за что мог на него осерчать Запузырин. Те двое, что пришли с секретарем, могли легко обеспечить глубокий нокаут или три месяца больницы.
— Пойдемте на кухню, — приказал секретарь. — Володя, постой у двери.
Это тоже не вызвало у Забулдыгина теплых чувств и радостных эмоций. Еще меньше он обрадовался, когда услышал уже сквозь дверь металлический голос двухметрового Володи:
— Нет, кофе не нужно. Поднимитесь к себе и вниз не спускайтесь.
Хорошего теперь не жди. Вполне могло оказаться, что жене разрешат спуститься только тогда, когда земное существование мужа будет прекращено.
— Садитесь.
Секретарь указал Забулдыгину на табурет, а сам уселся в кресло. Второй верзила встал, прислонившись к стене.
— Вчера, как известно, Август Октябревич получил от Котова один замечательный пакет. Вы сами устраивали их встречу.
— Я при ней не присутствовал! — заторопился Светозар Трудомирович. — И ничего не видел. Я только подошел к нему на спортплощадке и сказал, что «все уже сделано». Что «сделано» — я не знаю, Август Октябревич мне не говорил…
— И прекрасно, — вежливо перебил секретарь. — Мне известно лучше вашего, о чем шла речь. К вам я пришел совсем не по этому поводу. Не знаю, правда, насколько с вами стоит быть откровенным и насколько вы сможете понять существо ситуации…
— Я буду нем как рыба! — Забулдыгин вскочил с места.
— Рад был бы в это поверить. — Секретарь улыбнулся интеллигентной, совсем не зловещей улыбкой. — Вы должны понимать, что от того, насколько правильно вы будете себя вести, зависит очень многое. В частности, ваше личное благополучие, здоровье, а может быть… и жизнь.
— Вы же Забулдыгина знаете — когда Забулдыгин подводил?!
— Уверяю вас, мой визит сюда не состоялся бы, если бы у тех, кто уполномочил меня провести эту беседу, были в отношении вас серьезные сомнения, — как по писаному шпарил вежливый секретарь.