Грешный любовник

Росс Джулия

– За исключением приличных манер. Не сесть ли нам за стол, пока наш ростбиф не остыл и сок в нем не свернулся?

Дав развернулся и пошел к столовой, указывая дорогу. Она с чопорным видом последовала за ним.

Вино было выше всяких похвал. Ростбиф во всей своей сочной роскоши источал дивный пар. Рыба, хлеб, овощи, соусы – все можно назвать совершенством в своем роде. Сыры с орехами, спелые фрукты. Премиленький бисквит с сахарными украшениями и кофейной глазурью. Соблазнительная трапеза, которую он рассчитывал разделить с Мег. В голове его возник один

вопрос. Он запомнил его, но отложил на более позднее время.

Между тем оказалось, что его занятная сотрапезница хорошо и уверенно ориентируется в правилах обеденного этикета. Должно быть, не так давно она занимала место хозяйки за своим собственным столом. А если так, то что же она на самом деле делает тут и в такой одежде?

Дав откинулся в своем кресле, играя витой ножкой бокала.

– В последний раз здесь накрывали на двоих, когда вы обедали с леди Грэнхем?

– Я и сегодня хотел обедать вместе с ней. Она подняла бокал, следуя его примеру.

– А потом вы вместе шли наверх?

– Ты имеешь в виду, ложились ли мы в ту самую кровать, к столбикам балдахина которой ты имел несчастье быть привязанным? Да.

Она встретилась с ним взглядом, отпила глоток вина, затем поставила бокал на стол.

– Вы найдете себе другую любовницу.

Желание вспыхнуло вновь подобно отблеску в красном вине. Дав улыбнулся, смакуя тепло, побежавшее по его жилам.

– Я определенно не собираюсь мучиться в одиночестве.

– Еще одна кость, которую вы поставите мне в счет?

– Мы займемся костями попозже, Джордж, когда сожрем все мясо. Для начала мне хотелось бы узнать, каким образом ты оказался в столь незавидном положении, что решил заняться взломом комодов совершенно незнакомых тебе людей с целью похищения их галстуков.

– Я отправился в Лондон поискать счастья, но в пути меня ограбили. Так как мир окончательно еще не заключен, то пробраться сюда из Франции не так-то просто.

– И потому ты решился путешествовать с контрабандистами и бродягами, которые и ободрали тебя как липку. И сейчас ты полон негодования, хотя должен ощущать себя счастливым, что не лишился жизни. Прошу, продолжай.

Она чуть покраснела.

– У меня нет никого из близких родственников. Мне пришлось жить своим умом, сэр, как, по всей видимости, и вам.

– О Боже! – воскликнул Дав. – Еще один найденыш!

– Вовсе нет! Мои родители – англичане, но имели несчастье встать не на ту сторону, когда заварилась прискорбная якобитская история.

– И, однако, они назвали тебя Джорджем? Как оригинально с их стороны!

– Моего деда также звали Джордж. В честь святого Георгия, а не одного из ганноверских королей.

– А твой отец? Он тоже истреблял драконов? Она засмеялась.

– Иначе почему бы еще он стал поддерживать Чарлза Эдварда Стюарта? В любом случае мой отец оказался слишком горд для того, чтобы вернуться, ломая шапку, в страну, из которой он бежал в такой панике. Так что хотя я и рожден в Англии, но вырос в Италии.

– Как твоя семья умудрилась выжить?

– Мои родители завели свое дело – занялись антиквариатом.

Не слишком удачно, как выяснилось. Когда их обоих унесла лихорадка, после них почти ничего не осталось. – Она наблюдала за тем, как он наполнял их бокалы. – Одни кредиторы. Я решил, что для меня разумнее будет выручить деньги за оставшееся имущество и отправиться попытать счастья на мою утраченную родину. Хотя я понимаю теперь, что, выбирая перевозочное средство, проявил редкое безрассудство, но я вовсе не думал потерять все свои деньги.

Рассказанная ею история объясняла и ее безупречный английский, и необычное образование, и даже то, почему она решила путешествовать в мужском платье, но только не то, почему она продолжала скрывать свой пол и теперь.

– Мои соболезнования в связи с твоей утратой, – посочувствовал он ей по-итальянски, просто чтобы убедиться.

Голубые глаза откровенно встретили его взгляд, и она без заминки ответила на том же языке:

– Я стараюсь платить свои долги, мистер Давенби. Я удовлетворил требования кредиторов моего отца. Если возможно без ущерба для моей чести, я компенсирую вам то, во что, по вашему мнению, я вам обошелся.

Дав отпил вина, все так же глядя ей в глаза, и снова заговорил по-английски:

– То, во что ты мне обошелся, компенсировать нельзя, и я отказываюсь понимать, как бы ты мог взяться за дело.

Она опустила глаза, чтобы разрезать яблоко на аккуратные ломтики. Следя за ее руками, он почувствовал, что, если бы его не связывала до сих пор своего рода верность Мег и если бы не желание разгадать игру молодой особы, он бы показал «Джорджу» прямо сейчас, что, несмотря на ее маскарад, он видит ее насквозь и то, что он видит, ему нравится.

– Ах да, – проронила она. – Ваша любовница. Вам ее будет не хватать сегодня ночью.

Он улыбнулся – слова ее и в самом деле развеселили его, хотя и не смягчили его гнева. Совсем не то сказал бы мужчина, если бы обратился к другому мужчине.

– Да. И очень сильно.

– Так вы не считаете, что воздержание способствует спасению души?

– Я полагаю воздержание противоестественной мерзостью.

– Потому что вам нравится блуд? – Уголки ее губ приподнялись в улыбке, и она процитировала: – «Брак был предписан как средство от греха и ради избежания блуда, дабы те, кто лишен дара сдержанности, могли бы вступать в брак и содержать себя вдали от скверны». Вам следует жениться, мистер Давенби.

На сей раз он не сдержался и расхохотался вслух.

– Ей-богу! Ты же цитируешь из проповеди по случаю церемонии бракосочетания! Неужели ты женат, Джордж?

Она провела пальцем по краю бокала. И улыбнулась в ответ.

– Нет.

– Ну и то слава Богу! Жена и орава вопящих детишек очень бы осложнили наши взаимоотношения. Ты уже понял, друг мой, что попал в холостяцкий дом, и порядки в нем отличаются прискорбной распущенностью.

– Меня скорее поразило, что все предметы обстановки выбраны преимущественно со вкусом и любовью к красоте, – заметила она. – Вы неравнодушны к прекрасному?