Грешный маркиз
Шрифт:
Вспомнив, как смело и самоотверженно Эмма училась плавать, Чарлз улыбнулся. Она твердо решила – в следующий раз Робби не удастся посмеяться над ней. Интересно, не разучилась ли она плавать сейчас? Его улыбка стала шире. Было бы любопытно оценить ее умения.
Может быть, сегодня днем. В каком-нибудь укромном уголке озера. Она могла бы надеть сорочку…
– Папа Чарлз! – Клер дернула его за волосы.
Чарлз пересадил девочку на другое плечо и снова предался мечтам. Ему виделась Эмма в ночной рубашке, вся мокрая. Полупрозрачная рубашка не скрывала бы изгибов
– Ох, леди Клер! Эти волосы растут на моей голове.
– Прости, папа Чарлз. Просто ты не слушаешь.
– Да?
Он вдруг понял, что мокрые брюки отлично выдают его возбужденное состояние. Стоит бросить взгляд – и сразу станет ясно, о чем он мечтает. Он заставил себя думать о вещах, никак не связанных с Эммой. Например, об управлении имением. Помогло как по волшебству.
Он снова взглянул на Эмму. Та внимательно изучала почву под ногами. По крайней мере, ему хотелось думать, что она занята именно этим – он не мог видеть ее лица. Ужасная шляпа! Ничего из-за нее не видно. Как будто ее соорудила не модистка, а какой-нибудь крестьянин, потому что она больше похожа на ведро, чем на дамскую шляпку. Нужно придумать предлог, чтобы избавить мир от этого кошмара.
– Папа Чарлз, если мы не поймали ни одной рыбки, что же нам есть на завтрак? Я такая голодная.
– Не волнуйся, леди Клер, – ответил он. – Мы зайдем к кухарке. У нее наверняка найдется что-нибудь вкусное.
– Нельзя мешать кухарке, папа Чарлз.
– Отчего нет, Изабелл? Бывало, я всегда забегал на кухню, когда был в твоем возрасте. Не правда ли, мисс Петерсон?
– Да. – Эмма все еще избегала смотреть на него. – По крайней мере, когда я с вами познакомилась, вы вечно были голодны. Кажется, кухарка называла вас чертенком. Но она обязательно давала вам что-нибудь вкусное – самый большой кусок пирога или спелое яблоко.
– Вам было завидно, мисс Петерсон?
Эмма быстро взглянула на Чарлза и снова отвела глаза:
– Разумеется, нет, милорд. Меня поражала ваша способность поглощать горы еды.
– Ведь я был мальчиком, который быстро растет.
– А я девочка, и я тоже расту, папа Чарлз, – заявила Клер, подпрыгивая у него на плече. – Как вы думаете, что найдется у кухарки вкусного?
– Наверное, пирожки с крыжовником. Конечно, не совсем подходящая еда для завтрака, но у нашей кухарки эти пирожки выходят – просто объедение. Может быть, ей трудно угодить гостям из Лондона, когда приходится готовить столько блюд для светского приема, но кое-что она готовит отлично. – Он взглянул на старшую девочку: – Изабелл, ты когда-нибудь пробовала пирожки с крыжовником, что печет наша повариха?
– Нет, дядя Чарлз. Мама говорила, мы растолстеем, если станем есть пирожки. Тогда нам трудно будет поймать мужа.
Чарлз разинул рот:
– Вот вздор! Тебе только девять, Изабелл. Несколько пирожков не могут помешать замужеству.
– Мама говорила, никогда не рано думать о будущем.
Чарлз уставился на девочку, не зная, смеяться ему или плакать. Неужели Пол не знал, что его жена внушает дочкам?
– А я уже пробовала пирожки с крыжовником, папа Чарлз!
– Клер! – возмутилась Изабелл. – Лгать нехорошо.
– Я не лгу! Однажды я пробралась на кухню и взяла пирожок. Мне не понравилось. Он был горький.
– А ты не знаешь, что нехорошо брать без спросу? – заметил Чарлз. – Мы войдем в кухню, пожелаем кухарке доброго утра и спросим, не найдется ли для нас чем перекусить.
– А вы точно знаете, что нам можно, дядя Чарлз? – Изабелл нахмурила лоб. – Мама запрещала ходить к кухарке.
– Я уверен. – Чарлз повернулся к Эмме. Та подняла голову, выражение лица у нее было серьезным. – Мисс Петерсон, вы гувернантка, что скажете? Прав ли я, если говорю, что нам можно безнаказанно пройти в кухню?
– Конечно, милорд. – Эмма улыбнулась, но морщинка по-прежнему бороздила ее лоб. Чарлз был готов поспорить, что она не выдержит, если еще раз услышит «мама говорила». О мертвых нужно думать только хорошее. Но, ей-богу, ему нисколько не жаль, что Сесилии нет сейчас с ними.
– Видите? – воскликнул он. – Если гувернантка так считает, значит, все правильно. Гувернантка никогда не разрешит проказничать, не так ли?
– Милорд! – Эмма прикрыла рот руками. – Не нужно смеяться над благородной профессией гувернантки.
Клер захихикала:
– Но ведь правда, мама Петерсон! Наша гувернантка никогда не разрешает нам проказничать.
– Разве я не разрешила вам отправиться на рыбалку?
– Да, но вы не настоящая гувернантка, – возразила Изабелл. Она все еще беспокоилась.
– Хорошо, зато я настоящий маркиз. – Чарлз снял Клер с плеча. – И я говорю вам, что мы можем пойти на кухню.
Он расправил плечи, чтобы казаться внушительнее. Прямо как герцог Олворд, когда хочет произвести впечатление.
– Ведь это кухня маркиза Найтсдейла, не так ли?
– Маркиз Найтсдейл идет! – возвестила Клер. – Берегись, кухарка!
– Думаю, леди Клер, кухарке не понравится, что ей угрожают, – заметила Эмма.
– Справедливо, мисс Петерсон. Говорят же – мухи ловятся на мед, а не на уксус.
Клер сморщила носик:
– При чем здесь мухи, папа Чарлз?
– Не глупи, Клер, – тоном разумной старшей сестры произнесла Изабелл. – Дядя Чарлз хотел сказать, что ты скорее получишь то, что хочешь, если станешь просить вежливо, а не заставлять.
– Именно так. Если мы прикажем кухарке принести поесть, она повернется к нам спиной. Нужно действовать более тонко.
Чарлз опустился на одно колено, чтобы видеть лица обеих девочек.
– Очень хороший прием – разжалобить доброе сердце кухарки. Этот фокус удается всегда. Я и вы, леди Клер, мокрые и грязные после купания в речке. Уверен, кухарка нас пожалеет. Как вы считаете, у нас получится изобразить жалкий вид?
– О да, папа Чарлз! – Клер выпучила глаза и жалобно скривила ротик. Даже Изабелл рассмеялась.