Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках
Шрифт:
– Что-то случилось? – спрашивает отец, и все поворачиваются к ней.
– Еще один случай кори, – вздыхает Грейс.
– Неужели?
– Да, и опять ребенок. Четвертый случай за месяц. Если бы только родители делали детям прививки! – Грейс печально качает головой. – Я так рада, что наши дети почти не болели. Слава богу, у них не было ничего тяжелее ветрянки. Бедняга Элиот.
Мы все глядим на Элиота. Он перестает жевать и замирает с полным ртом. Братец не любит быть в центре внимания. Кавана вопросительно смотрит на Грейс.
– Кристиану и Мие повезло, – объясняет Грейс. – У них ветрянка
Ох, мама, уймись!
– Пап, так ты видел игру «Сиэтл Маринерс»?
Похоже, Элиот жаждет перевести разговор на другую тему. Я, впрочем, тоже.
– Даже не верится, что они обыграли «Нью-Йорк янкиз», – отвечает Кэррик.
– А ты, акула бизнеса, смотрел матч? – спрашивает Элиот.
– Нет, но я читаю спортивные новости.
– «Моряки» – молодцы, хорошо идут. Девять выигрышей в последних одиннадцати матчах вселяют надежду, – радуется отец.
– Да, этот сезон у них гораздо лучше, чем в две тысячи десятом, – вставляю я.
– Гутьеррес в центре был бесподобен. Как он принял мяч! Супер!
Элиот вскидывает руки, Кавана ластится к нему, будто влюбленная дурочка.
– Как вы устроились в новой квартире? – спрашивает Грейс Ану.
– Мы пока там только переночевали, я еще не успела распаковать вещи, но мне нравится, что квартира в самом центре. До рынка Пайк-Плейс рукой подать, и набережная недалеко.
– О, так вы живете по соседству с Кристианом! – говорит Грейс.
Мамина помощница по хозяйству убирает со стола. Никак не запомню ее имя. Она из Швейцарии, или Австрии, или еще откуда-то, и все время строит мне глазки.
– Ана, ты была в Париже? – спрашивает Миа.
– Нет, но очень бы хотела там побывать.
– Мы провели в Париже медовый месяц, – говорит мама.
Они с отцом обмениваются взглядом, который, если честно, я бы предпочел не видеть. Они явно там не скучали.
– Прекрасный город, – соглашается Миа, – если не считать парижан. Кристиан, ты должен свозить Ану в Париж!
– Думаю, она предпочитает Лондон, – отвечаю я на смехотворное предложение сестренки.
Положив руку Ане на колено, я медленно исследую ее бедро. Мои пальцы поднимаются все выше, подол платья задирается. Я хочу прикасаться к Ане, гладить там, где должны быть ее трусики. Мой член встает в предвкушении, я сдерживаю стон и ерзаю на стуле.
Ана отстраняется от меня и норовит скрестить ноги, но я сжимаю ее бедро. «Не смей!» – мысленно велю я. Она делает глоток вина, не сводя глаз с маминой помощницы по хозяйству, которая подает горячее.
– Что там с парижанами? Неужели они не поддались твоим чарам? – дразнит Мию Элиот.
– Нет. А уж мсье Флобер, чудовище, на которое я работала! Настоящий тиран, обожает доминировать.
Ана давится вином.
– Анастейша, все в порядке? – вежливо спрашиваю я и убираю руку с ее ноги.
Покраснев, она кивает, и я хлопаю ее по спине, ласково глажу шею. Тиран, который обожает доминировать? Я, что ли? Мысль меня забавляет. Миа одобрительно смотрит на публичное проявление моих чувств.
Мама приготовила фирменное блюдо – говядину «Веллингтон» по привезенному из Лондона рецепту. Должен признать, что это почти так же вкусно, как вчерашняя жареная
Миа и Кейт сравнивают отдых на острове святого Варфоломея и на Барбадосе, куда собирается семейство Кавана.
– Помнишь Элиота и медузу?
Глаза Мии весело блестят, она переводит взгляд с Элиота на меня. Я хихикаю.
– Когда он визжал как девчонка? Конечно, помню.
– Эй, это мог бы быть «Португальский кораблик»! Знаете, какие они ядовитые! Ненавижу медуз. Они все портят! – с жаром восклицает Элиот.
Миа и Кейт хохочут и согласно кивают.
Ана с аппетитом ест и слушает нашу болтовню. Вроде все успокоились, и наша семейка уже не кажется странной. Почему я так волнуюсь? Обычное дело, каждый день по всей стране семьи собираются, чтобы получить удовольствие от вкусной еды и хорошей компании. Неужели мне неловко потому, что здесь Ана? И я боюсь, что она не понравится моим родственникам или что они ей не понравятся? Или я нервничаю из-за того, что завтра она улетает в гребаную Джорджию, а я ничего об этом не знал?
Миа, как всегда, в центре внимания. Ее байки о жизни во Франции и о французской кухне весьма занимательны.
– Ох, мама, les p^atisseries sont tout simplement fabuleuses. La tarte aux pommes de M. Floubert est incroyable [14] , – говорит она.
– Mia, ch^erie, tu parles francais, – перебиваю я. – Nous parlons anglais ici. Eh bien, `a l’ exception bien s^ur d’Elliot. Il parle idiote, couramment [15] .
14
Выпечка там просто сказочная. Яблочный пирог мсье Флобера невероятен (фр.).
15
Миа, дорогая, ты говоришь по-французски. Мы здесь говорим по-английски. Ну, за исключением, конечно, Элиота. Он говорит глупости (фр.).
Откинув голову, Миа заразительно хохочет, мы подхватываем ее смех.
Однако под конец ужина я изнемогаю от напряжения. Хочу остаться наедине со своей девочкой. Терпеть не могу пустых разговоров, даже в кругу семьи, и сейчас я уже на грани. Смотрю на Ану, затем беру ее за подбородок.
– Не кусай губу. Я сам хочу ее укусить.
Еще я должен установить несколько основных правил. Нужно обсудить ее спонтанную поездку в Джорджию и походы в бар с мужчинами, которые в нее влюблены. Вновь кладу руку Ане на колено, хочу ее потрогать. Кроме того, она должна принимать мои прикосновения всегда и везде. Слежу за реакцией Аны, пока мои пальцы поднимаются по бедру, лаская кожу, туда, где нет трусиков. У нее учащается дыхание, и она сжимает ноги, останавливая мою руку.