Грей. Продолжение
Шрифт:
– Мам, все так сложно. По-моему, он ненормальный. Вот в чем проблема.
Я нашел ее сидящей на полу в шкафу. Она разговаривала с мамой по мобильнику. Это выглядело так, как будто она хотела спрятаться подальше, как ребенок, который нашел себе убежище. Тут я, невольно, вспомнил себя в детстве, как я прятался в шкафу, когда мне было страшно. Она меня боится, потому что считает, что я псих? Черт… Эта новость не предвещает ничего хорошего. Думаю, что Франко придется подождать. Мне нужно понять, что ее тревожит и успокоить, пока она не сбежала
Я решил, что пора прервать их откровенную беседу, боюсь, как бы она на эмоциях не наговорила лишнего своей маме. Хотя, не могу не согласиться с ее оценкой, я и правда больной псих…
Только я болен тобой, детка…
– Вот ты где! А я уж решил, что ты сбежала.
Ана подняла руку вверх, показывая мне, что она разговаривает по телефону.
– Извини, мама, мне надо идти. Я перезвоню тебе попозже. Я тоже люблю тебя, мам.
Она закончила свой разговор и пристально посмотрела на меня, каким-то обвиняющим взглядом.
– Почему ты здесь прячешься?
Она выглядит такой маленькой и потерянной, сидя здесь на полу.
– Я не прячусь. Я в отчаянии.
– В отчаянии?
От чего? От меня? От наших отношений? Это звучит тревожно.
– От всего этого, Кристиан.
Она указывает на содержимое гардероба.
– Можно войти?
Я спрашиваю ее разрешение, потому что у меня такое ощущение, будто я вторгся в ее личное пространство. Мне кажется, что для нее это переломный момент. Сейчас я должен быть максимально осторожен.
– Это твой шкаф, – отвечает она.
Нет, детка, он твой. Все это твое. Я сажусь на пол рядом с ней. Я пытаюсь заверить ее, что это всего лишь одежда, и я могу легко отправить эти вещи обратно, если они ей не нравятся. Но я подозреваю, что в действительности не одежда ее беспокоит.
– Ты слишком много на себя берешь, понятно?
Вот мы и подошли к сути проблемы.
Как я и подозревал. Я понял, что ее так смутило. И я не могу в этом ее обвинять? Я понятия не имею, как с этим справиться. Я абсолютный новичок такого рода отношений, да и она тоже… как же это чертовски сложно для нас обоих.
– Знаю. Со мной тяжело, – бормочу я.
– Очень тяжело. – подтверждает она.
– С вами тоже, мисс Стил.
Особенно сегодня. Она глядит на меня пронзительными голубыми глазами.
– Тогда зачем ты делаешь все это?
Она выглядит растерянной и неуверенной… в себе или во мне?
– Ты знаешь, почему.
Потому что я хочу быть с тобой.
– Нет, не знаю.
Этого не может быть!
– Да, с тобой сплошные проблемы.
Почему она так в себе не уверена?
– Заведи себе хорошенькую брюнетку-сабу. Такую, чтобы спрашивала «Как высоко?» всякий раз, когда ты велишь ей подпрыгнуть. Разумеется, при условии, что ей будет позволено разговаривать. Так зачем я тебе, Кристиан? Просто не понимаю.
Черт побери, сейчас она повторила слова Элены. Что мне сделать, чтобы убедить всех, что я больше не хочу себе обычную скучную сабу?
– Анастейша, ты заставила меня по-иному взглянуть на мир. Тебя не интересуют мои деньги. Ты дала мне… надежду, – тихо говорю я.
Надежду на то, что я не проживу в одиночестве всю оставшуюся жизнь. Я очень хочу разделить с ней то, что у меня есть. Раньше я не понимал, как я был одинок, пока не встретил ее. В каком же я был отчаянии, когда она ушла от меня. Она оставила меня без надежды на лучшее в моей жизни. Это был для меня очень болезненный урок. Я безумно рад, что мне удалось вернуть ее, потому что она единственная женщина, которой нужен я, а не мои деньги. Я это очень ценю. Я не могу жить без нее… какой смысл быть богатым, если ты не можешь купить настоящие чувства к себе, как у нее.
– Надежду на что? – шепчет она.
– На большее. – на возможность чувствовать себя живым – И ты права. Я привык, что женщины делают точно то, что я приказываю, когда я им это приказываю. И это быстро надоедает…
Поэтому я придумывал новые, более жесткие сессии, для игры со своими сабами – это было для того, чтобы не пропасть со скуки. Чего не скажешь о наших отношениях с Аной. Она держит меня в тонусе.
– В тебе, Анастейша, есть нечто такое, что затрагивает во мне какие-то глубинные струны, глубокий, непонятный мне уровень. Это как пение сирены. Я не могу противиться тебе и не хочу тебя терять. – я беру ее за руку. – Не убегай, пожалуйста, – наберись терпения и немного поверь в меня. Прошу тебя!
Она смотрит на меня с улыбкой, которая согревает мое сердце. Такая красивая. Она приподнимается на колени и нежно целует меня в губы.
– Ладно. Вера и терпение. Я буду руководствоваться ими.
– Вот и хорошо. Потому что Франко уже здесь.
Господи… я сделал это… все хорошо. Я взял ее за руку, и мы спустились вниз.
Думаю, что моя ванная подойдет для этой процедуры. Меня самого там несколько раз подстригали, в период моей сильной занятости. Я помог с приготовлениями, принес им из комнаты стул и удалился. У меня есть немного времени, чтобы поработать. Я включил музыку в фоновом режиме. Играл Жозеф Кантелуб – Песни Оверни. Болеро.
Спустя некоторое время, они вернулись. Волосы Аны по-прежнему восхитительно длинные. Теперь они выглядят роскошными, наполненными глянцевым блеском. Франко очень хорошо постарался.
– Ты очень хорошо выглядишь, Ана, – я говорю ей, и она краснеет.
Ей действительно нужно научиться принимать комплименты.
– Больше никому не позволяй стричь твои волосы, bellissima Ана!
Я согласен с Франко. Ни за что не позволю притронуться к ее волосам другому парикмахеру, чтобы он не испортил ее прекрасные волосы. Я проводил Франко, незаметно дав ему очень щедрые чаевые, за то, что пришел очень быстро и превосходно сделал свою работу.