Грёзы Февра

Мартин Джордж Р.Р.

– Значит, Олбрайт, – произнес Марш. – А как насчет Карла Фрамма? Вы видели его? – Если оба лоцмана, и Фрамм, и Олбрайт, покинули борт парохода, отыскать «Грёзы Февра» будет не так сложно. Без квалифицированных лоцманов он мог передвигаться только на ограниченном пространстве.

Но Грин покачал головой.

– Нет, мистера Фрамма я не видел.

Забрезжившая надежда померкла. Если Карл Фрамм все еще на «Грезах Февра», пароход мог находиться где угодно. Они могли войти в русло одного из многочисленных притоков,

могли даже повернуть назад, в Новый Орлеан, пока Марш валялся на забытом Богом и людьми дровяном складе к югу от Бейу-Сара.

– Пойду, навещу Дэна Олбрайта, – сказал он агенту. – А вы, пока я буду отсутствовать, напишите несколько писем. Агентам, лоцманам и другим речникам из Нового Орлеана, кого вы знаете. Спросите их о «Грезах Февра». Наверняка его кто-нибудь видел. Пароходы просто так не исчезают. Все эти письма нужно подготовить к вечеру, вы меня поняли? Потом сразу отправляйтесь на пристань и пошлите их с самым быстроходным судном. Я намерен отыскать свой корабль.

– Будет сделано, сэр, – пообещал агент. Не откладывая в долгий ящик, он вытащил стопку бумаги, обмакнул перо в чернильницу и принялся писать.

Клерк за конторкой постоялого двора «Дом переселенца» приветливо вскинул голову.

– Да это же капитан Марш!.. Слышали о вашем несчастье, просто ужасно. С Бронзовым Джоном шутки плохи. Я рад, что вам лучше, капитан. Искренне рад.

– Ничего, – с раздражением ответил Марш. – В какой комнате остановился Дэн Олбрайт?

Олбрайт занимался тем, что начищал свои сапоги. Холодно, из вежливости поздоровавшись с капитаном, он пригласил его пройти, после чего снова занял свое место и, сунув одну руку в сапог, углубился в прежнее занятие, как если бы не прерывал его вовсе, чтобы открыть дверь.

Эбнер Марш, тяжело опустившись на стул, не стал тратить времени на пустые любезности, а перешел сразу к делу.

– Почему вы оставили пароход? – без обиняков спросил он.

– Из-за лихорадки, капитан, – прозвучало в ответ. Олбрайт быстро взглянул на Марша и, не добавив ни слова, снова погрузился в свое занятие.

– Расскажите мне об этом, мистер Олбрайт. Меня не было там.

Дэн Олбрайт нахмурился.

– Не было? А я понял, что больного первыми обнаружили вы и мистер Джефферс.

– Вы не правильно поняли. А теперь расскажите мне все. Продолжая чистить сапог, Олбрайт рассказал ему о грозе, об ужине, о мертвом теле, которое Джошуа Йорк, Мрачный Билли и еще кто-то третий пронесли через салон, о бегстве с корабля пассажиров и членов команды. Все это он поведал в нескольких словах. К тому времени, когда он закончил, сапоги его сияли глянцем.

– Ушли все? – поинтересовался Марш.

– Нет, – уточнил Олбрайт. – Кое-кто остался Не все так хорошо, как я, знают, что такое желтая лихорадка.

– Кто?

Олбрайт пожал плечами.

– Остался капитан

Йорк. Его друзья. Волосатый Майк. Кочегары и матросы тоже. Думаю, слишком уж они боялись Волосатого Майка, чтобы бежать. Особенно там, где процветает рабство Уайти Блейк тоже, должно быть, остался. Еще я думал, что вы и мистер Джефферс.

– Мистера Джефферса нет в живых, – сказал Марш. Олбрайт ничего не ответил.

– А Карл Фрамм? – спросил Марш.

– Не могу сказать.

– Вы же коллеги.

– Мы не были с ним близки. Я не видел его. Марш нахмурился.

– Что произошло после того, как вы взяли расчет?

– День я провел в Бейу-Сара, а потом сел на «Натчез» капитана Ледерса С ним добрался до Натчеза, искал на реке работу. Неделю провел там, потом на «Роберте Фолке» прибыл сюда, в Сент-Луис.

– Что случилось с «Грезами Февра»?

– Пароход ушел.

– Ушел?

– Ну да. Отчалил. Когда на другой день после того, как разразилась лихорадка, я проснулся, его в Бейу-Сара уже не было.

– Ушел без команды?

– Должно быть, там оставалось достаточно народа, чтобы справиться с управлением и прочим.

– Куда он направился? Олбрайт пожал плечами.

– С «Натчеза» я его не видел Или просто пропустил. Я не интересовался. Может быть, он пошел вниз по течению.

– От вас и впрямь помощи, как с козла молока, – в сердцах бросил Марш. Олбрайт обиделся.

– Я же не могу говорить то, чего не знаю. Вдруг его сожгли? Лихорадка все-таки. Думаю, нельзя было давать судну это имя. Несчастливое.

Эбнер Марш уже начал терять терпение.

– Его никто не сжигал. Корабль, должно быть, где-то на реке, и я намереваюсь разыскать его. Кто вам сказал, что он несчастливый?

– Грозы, туман, постоянные задержки, а потом еще лихорадка… Он проклят, этот корабль. Я бы на вашем месте поставил на нем крест. Там не все благополучно. Бог оставил его. – Лоцман поднялся. – Да, чуть не забыл. У меня тут есть кое-что из того, что принадлежит вам. – Он взял две книги и протянул их Маршу. – Из библиотеки «Грез Февра». В Новом Орлеане я как-то сыграл с капитаном Йорком в шахматы и обмолвился, что люблю поэзию, и на другой день он принес мне это. Когда я уходил, то по ошибке прихватил и их.

Эбнер Марш повертел книги в руках. Стихи. Томик стихов Байрона и стихи Шелли. Именно то, что в данный момент нужно, подумал он. Парохода нигде нет, сгинул где-то на реке, и все, что ему от него осталось, – две дурацкие книжки стихов.

– Оставьте их себе, – сказал он Дэну Олбрайту. Олбрайт покачал головой.

– Они мне не нужны. Такую поэзию я не люблю, капитан. Стихи и одного, и другого безнравственны. Неудивительно, что корабль проклят, с такими-то книжками.

Эбнер Марш, опустив книжки в карман, поднялся. Выражение его лица было мрачным.