Грёзы Февра
Шрифт:
– Добрый вечер, Эбнер, – сказал Йорк. Он остановился и осмотрел судоверфь, где в сером тумане просматривались силуэты многочисленных остовов недостроенных пароходов. – Холодноватая ночка для июня, верно?
– Ваша правда. Вы далеко остановились?
– Я снял номер в Голт-Хаус в Луисвилле. Нам пришлось нанять лодку, чтобы перебраться на другой берег. – Его холодные серые глаза с особым интересом осматривали пароход, находившийся ближе других. – Наш?
Марш фыркнул.
– Эта кроха? Конечно, нет. Это дешевое заднеколесное суденышко, которое строится для торговли в Цинциннати. Полагаю, вам не могло прийти в голову, что я поставлю на нашем судне гребное колесо сзади?
Йорк улыбнулся.
– Простите
– Извольте идти за мной, – сказал Марш, сопроводив свои слова широким взмахом трости.
Они прошли половину верфи.
– Вот, – наконец остановился Марш.
Туман, словно по заказу, несколько развеялся, и глазам предстало гордое и высокое судно, рядом с которым все остальные казались карликами. Каюты и поручни сверкали свежей, белой как снег краской, которая светилась даже в сером мареве тумана. Устремленная к звездам, расположенная на палубной надстройке рулевая рубка, казалось, мерцала; стеклянный храм с изысканно убранным куполом украшала филигранно выполненная резьба, богатством узора напоминавшая ирландское кружево. Трубы – двойные колонны, стоявшие перед палубной надстройкой – гордо вздымались вверх.
В туманной ночи среди более мелких и простых судов этот пароход казался видением, белым призраком из мечты речника. При виде его захватывало дух.
Смит что-то протараторил, и Браун ответил ему на том же тарабарском языке. Джошуа Йорк молча смотрел, затем кивнул.
– Мы создали нечто прекрасное, Эбнер, – сказал он.
Марш заулыбался.
– Я не ожидал увидеть его почти готовым, – добавил Йорк.
– Это Нью-Олбани, – пояснил Марш. – Потому я и приехал сюда, вместо того чтобы заложить судно на верфях Сент-Луиса. Судостроением они занимались еще в те времена, когда я был мальчишкой. В прошлом году они построили двадцать два корабля. Вероятно, столько же сойдет на воду и в этом году. Я знал, что они нас не подведут.
Я прибыл сюда с одним из твоих сундучков с золотом и вывалил его содержимое на стол управляющего, а потом сказал ему: «Хочу, чтобы для меня был построен пароход, хочу, чтобы построен он был срочно, еще я хочу, чтобы он был самым быстроходным, самым прекрасным я самым лучшим судном из всех, которые вы когда-либо строили, понятно? А теперь найдите мне механиков, самых лучших. Хоть из-под земли достаньте, меня это не касается. Но видеть их я хочу сегодня же, чтобы вечером мы могли начать. Также достаньте мне лучших плотников, маляров и конструкторов паровых котлов и прочих специалистов самой высшей квалификации. Если, не дай бог, среди них попадутся не самые лучшие, вы позавидуете мертвым». – Марш рассмеялся. – Нужно было видеть управляющего. Он не знал, то ли ему смотреть на это золото, то ли слушать меня. И то, и другое запугало его до полусмерти. Но свою службу он знает и выполнил то, чего мы от него ждали. – Марш кивнул в сторону судна. – Конечно, оно не закончено. Еще не покрашены кромки. Я хочу, чтобы их выкрасили в голубой и серебряный цвета, чтобы сочеталось с серебром, которым по твоему желанию изобилует салон. Кроме того, мы не получили кое-что из причудливой мебели и зеркала, которые ты заказал в Филадельфии, и тому подобные вещи. Но в основном пароход закончен, Джошуа, и почти готов сойти со стапелей. Пойдемте, я покажу вам.
На корме, на груде досок, рабочие оставили фонарь. Марш чиркнул спичкой о сапог, зажег фонарь и передал Брауну.
– Вот, понесете его, – коротко бросил он и, тяжело ступая, пошел вдоль длинного борта по направлению к главной палубе, остальные вереницей последовали за ним. – Будьте осторожны, старайтесь ни к чему не прикасаться, краска кое-где еще не высохла.
Нижняя, или главная, палуба была сплошь уставлена машинами. Фонарь загорелся ровным
– Послушайте, держите фонарь ровно, – приказал Марш. Он повернулся к Йорку и своей тростью из пекана, похожей на длинный палец, указал на паровые котлы, огромные металлические цилиндры, идущие вдоль обеих сторон передней части палубы.
– Восемнадцать паровых котлов, на три больше, чем у «Эклипса». Каждый тридцати восьми дюймов в диаметре, двадцати восьми футов длиной. – Он качнул тростью. – Все топки выложены огнеупорным кирпичом и обшиты листовым железом, установлены на консолях и не соприкасаются с палубой, так что вероятность пожара сведена до минимума. – Далее Марш показал на трубы, идущие от котлов к паровым машинам, и присутствующие повернулись в сторону кормы. – Пароход оснащен тридцатишестидюймовыми цилиндрами, способными выдерживать высокое давление, ход поршня равен одиннадцати футам, то есть такой же, как на «Эклипсе». Должен вам сказать, что это судно будет летать по нашей старушке-реке как птичка.
Браун снова что-то затараторил, Смит так же нечленораздельно ответил ему, а Джошуа улыбнулся.
– Пройдемте наверх, – предложил Марш. – Похоже, твоих друзей не слишком интересует машинное отделение, но то, что они увидят наверху, им непременно понравится.
Лестница была широкой, с богатой отделкой: полированный дуб с изящными, в форме ножек бокалов, перилами. Она начиналась почти у самого носа корабля. Благодаря своей ширине лестница полностью скрывала от постороннего взгляда машинное отделение. Выше она раздваивалась и, изящно изгибаясь, расходилась в противоположные стороны, давая доступ на вторую палубу, называемую котельной.
Они прошли вдоль правого борта судна. Возглавлял процессию Марш, размахивающий тростью, следом за ним шел Браун с фонарем. Сапоги гулко печатали шаг по звонкому дереву верхней палубы. Все с восхищением разглядывали тонкую готическую резьбу стоек и перекладин перил. Изысканной формы, они сплошь были покрыты орнаментом, составленным из цветов, причудливых завитков и желудей. С носа до кормы протянулся бесконечный ряд дверей и окон кают – все двери из темного орехового дерева, а. окна застеклены витражами.
– Каюты пока не обставлены, – сказал Марш и открыл дверь одной из них. – Мы заказали лучшие пуховые матрасы и подушки. В каждой каюте будет зеркало и масляная лампа. Каюты второго класса больше обычных. Несмотря на то что наше судно не сможет брать столько же пассажиров, как другое такого же размера, здесь больше места. – Он улыбнулся. – Поэтому и стоимость проезда сделаем выше.
В каждой каюте имелось по две двери; одна вела на палубу, вторая внутрь корабля, в большой салон – кают-компанию парохода.
– Кают-компания пока не завершена, – заметил Марш, – но все же давайте пройдем и посмотрим.
Войдя в главное помещение судна, они остановились. Браун поднял фонарь высоко над головой, чтобы осветить пространство необъятного салона. Большой зад протянулся на всю длину паровой палубы. Ничто не прерывало его простора, если не считать прохода посередине.
– На носу судна располагается кают-компания для джентльменов, на корме – для дам. – Марш поднял трость к потолку. – Сейчас в такой темноте ничего не видно, однако хочу обратить ваше внимание на то, что световые люки над салоном оснащены витражными стеклами. Мы собираемся застелить пол брюссельскими коврами, а также положить ковры в каждой каюте первого класса. На деревянном столике оригинальной конструкции поставим серебряный сосуд с прохладительньми напитками и серебряные же фужеры. У нас будет рояль и новенькие, с иголочки, бархатные кресла. На столы постелем настоящие льняные скатерти. Но пока ничего этого здесь нет.