Грезы наяву

Картленд Барбара

— Вам и без моего напоминания известно, что так говорить нельзя, — осуждающе произнесла Мелита.

— А почему? — спросила леди Беттина, и в ее тоне снова прозвучало раздражение.

— Потому что это… некрасиво, — ответила Мелита, наливая себе чаю. — До встречи с вами мне казалось, что этот дом самый безобразный из тех, что я когда-либо видела.

— Безобразный? — искренне изумилась леди Беттина. — Но все говорят, что это самый красивый, самый великолепный, самый роскошный дворец в Англии!

— Мой дом только

вдвое больше этой комнаты, — сказала Мелита, — но он прекрасен, потому что люди, которые жили в нем, — мои родители — поселили в нем любовь! Он всегда казался мне полным радости и солнечного света.

— Какие странные вещи вы говорите! — фыркнула девочка.

— Но если вы только задумаетесь над этим, то поймете, что так оно и есть. Когда люди добры и не говорят и не делают ничего плохого, они всегда выглядят красивыми, каковы бы ни были черты их лица. Но если они злы и жестоки, они безобразны, и это меня пугает.

— Я была безобразной, когда напугала вас? — удивилась леди Беттина.

— Да… и очень страшной.

— И бабушка, по-вашему, тоже безобразна?

— На этот вопрос я не могу ответить, — сказала Мелита, — потому что, если бы я попыталась это сделать, я бы сама стала безобразной.

Леди Беттина села напротив Мелиты и, положив локти на стол, оперлась подбородком на руки.

— Потому что вы хорошенькая, — сказала она, как бы рассуждая сама с собой, — вы хотите, чтобы все вокруг тоже было красиво.

— Так оно и было до сих пор.

— И вы потому и плачете, что не видите больше этой красоты? — продолжала расспросы леди Беттина.

— Мне… мне просто… хочется домой, — сказала Мелита, решив быть откровенной до конца.

— Никто вас не поймет, если вы захотите уехать, — заявила девочка. — Слуги постоянно боятся, что папа их прогонит.

— Я хочу сказать, — объяснила Мелита, — что не смогу жить здесь, если вы будете со мной жестоки и будете пугать меня.

— Я постараюсь не делать этого. И я им тоже не позволю вас пугать, — пообещала она.

Мелита улыбнулась ей сквозь слезы.

— Предполагается, что это я должна заботиться о вас.

— Не похоже, чтобы вы могли сами о себе позаботиться, — ответила леди Беттина.

— Наверно, так оно и есть, — вздохнула Мелита.

Она вспомнила, как командовала ею тетя Кэтрин, потом маркиза, а теперь эта странная, не по годам развитая девочка.

— Может быть, вы и правы, — продолжала она, — и мне лучше самой уехать, пока меня не прогнали. Я знаю, что никогда не смогу делать то, что мне… приказывают.

Леди Беттина смотрела на нее, склонив набок голову.

— Если вы вернетесь домой, — спросила она, — что вы там будете делать?

— Не знаю, — отвечала Мелита. — Вся трудность в том, что у меня нет денег. Мне придется самой зарабатывать себе на жизнь, но я мало что умею.

— А что вы умеете? — Казалось, любопытство девочки не имеет предела.

— Я

умею играть на пианино, но за это никто мне платить не станет. Я многое прочла, потому что люблю книги, и еще хорошо знаю историю наших окрестностей. Но кому это нужно? — с горечью заключила она. Она говорила с этой девочкой, как со своей ровесницей, но на самом деле просто старалась уяснить свое положение. — Единственное, в чем я сильна, — призналась она, — так это в верховой езде. У меня дома осталась самая замечательная лошадь в мире!

И тут она вдруг поняла, что сказала лишнее. А что, если леди Беттина расскажет про ее секрет бабушке, а та передаст леди Кэтрин? Тогда ей придется ее продать.

Она быстро сказала, стараясь поправить положение:

— Пожалуйста, леди Беттина, забудьте о том, что я говорила. Это… это секрет.

— Секрет? — переспросила леди Беттина, и глаза ее оживленно заблестели.

— Да, очень важный секрет. Обещайте, что вы никому об этом не скажете, никому!

— Я обещаю, честное слово — умереть мне на этом месте, если я кому-нибудь скажу. А почему никто не должен знать, что у вас есть лошадь? — непонимающе уставилась на нее девочка.

— Я не должна была об этом даже упоминать, — печально сказала Мелита.

— Но вы же сказали мне, и теперь я об этом знаю.

— Да, но мне приходится ее… прятать.

— Зачем?

Мелита нерешительно посмотрела на нее.

— Могу я вам довериться? По-настоящему довериться?

— Я же поклялась! — обиженно воскликнула леди Беттина. — Я сказала «умереть мне на этом месте», а это самая торжественная клятва. Но я пообещаю вам все, что вы хотите.

— Тогда я вам скажу, — отвечала Мелита. — Я доверяю вам нечто, что мне дороже всего на свете.

— Я никогда вас не предам.

Искренность леди Беттины была неподдельной. Понизив голос, как будто боясь, что кто-нибудь может ее услышать, Мелита рассказала ей об Эросе.

Девочка была явно заинтригована и взволнована.

На камине мелодично пробили часы, и Мелита вздрогнула.

— Уже час, — растерялась она. — С минуты на минуту подадут завтрак, а я даже не спросила вас, где моя комната, и не разложила свои вещи.

— Их разложат горничные, — сказала леди Беттина, — а я вам покажу приготовленную для вас комнату.

Девочка вскочила, и они направились через площадку в комнату, оказавшуюся совсем непохожей на жилище гувернантки.

Комната была большая, прекрасно меблированная, с двумя окнами, выходившими в сад. Вид был так же хорош, как и тот, что открывался в сторону озера.

Мелита с облегчением увидела двух горничных, распаковывавших привезенные ею дорожные сундуки и развешивавших в шкафах дорогие нарядные платья ее тетки.

— Сколько у вас нарядов! — воскликнула леди Беттина.

Мелите послышался в ее голосе оттенок чисто женской зависти.