ГРИД. Чужие

Тайгар Александр

– Мама!

Я попытался открыть глаза, но ничего не получилось.

– Дроша, всё хорошо. Не мсти никому, не делай это самоцелью.

– Я не вижу других целей.

– А ты и не можешь их увидеть, ведь ты ищешь вокруг. Но ничего не даётся просто так, даже цель.

– Мама, я не понимаю.

– Ты слеп. Ты не умеешь, не хочешь видеть.

– Хочу.

– Зачем?

– Я хочу увидеть тебя.

– Ты меня слышишь, ты помнишь, какая я – и можешь представить.

– Но…

– Ты не веришь, что это я?

О таком я не подумал – ведь сразу был уверен, что передо мной мать! В душу начали закрадываться сомнения, от которых стало не

по себе. Я не верил! Точнее понял, что уже не могу быть уверенным. Я попытался представить мать – вот она, передо мной, улыбается. Это получилось удивительно ярко, будто я уже открыл глаза. Только что-то, всё равно, мешало… «Я хочу знать, кто передо мной!»: эта мысль взорвалась в голове. Я дёрнулся и открыл глаза. Уже светлело. Я тряхнул головой и, потягиваясь, встал. Никогда ещё я не видел таких ярких снов. Солнце ещё едва показалось, я подошёл к окну. Как давно я не встречал рассвет? Вспомнилось почти забытое чувство – не знаю, как его назвать. Хочется сказать: «волшебства». Но это другое. Будто весь мир твой и ты можешь всё, принимаешь это как само собой разумеющуюся вещь – неотъемлемую, неотделимую от тебя. А ведь это похоже на то, что испытывал совсем недавно. Только тогда я не понимал, что происходит. А теперь – всё кажется, даже слишком, ясным.

– Всё нам лишь кажется.

Я вздрогнул и резко развернулся, сознание снова «поплыло». Мама сидела напротив меня и улыбалась – точно так, как я себе и представлял. Больной она не выглядела, да, что там – я даже не помню, когда в последний раз видел её такой.

– Мама?!

– А кого ты хотел увидеть?

– Тебя… То есть, я просто хотел увидеть.

– Ты так ничего и не понял.

– Что я должен был понять?

– То, что должен. Мне этого тебе не объяснить.

– Мама, что происходит?

Мать вздохнула, и, показалось, вмиг постарела – но тут же стала прежней.

– Какой же ты ещё… Маленький. Всё хватаешься за мамин подол, попав в непонятную ситуацию. А ведь я не тому тебя учила.

– Нет…

– Вот-вот. Почему нет? Чего боишься?

– Не могу поверить. Представить не могу.

– Так чего боишься? Здесь хорошо, не беспокойся. Мне, по крайней мере – лучше, чем там. Только тебя, дурака, жаль. Но, как же иначе? Всему своя мера и время.

– Я не могу поверить… Почему это всё так похоже на правду?

Мать посмотрела с укором, во взгляде читалась грусть…

– Ты поймёшь, со временем. Надеюсь. Сейчас – мне нечего тебе сказать. Разве что… Думай своей головой, живи по совести, ты ведь не злой…

В глазах потемнело.

—///—

Найти что-то у Валерки на компьютере оказалось проще, чем понять, что же именно это значит. В конце концов, я нашёл ту самую программу, которая, как выразился Валерка, «изменяет твоё восприятие». Похоже, что программка эта была сразу в нескольких версиях – для обычного компьютера и для КПК, я не сразу разобрался, какая мне нужна. Наконец найдя и радостно (будто добился чего-то невероятного!) запустив «экзешник», я убедился, что это она. «Радость победы» быстро сменилась разочарованием и недоумением: я честно старался заметить хоть какие-то изменения в своём восприятии – но не замечал. Может, не та? Или какая-нибудь «сырая версия»? А эта – вообще ни на что не влияет? Хорошо, что предусмотрительный Валерка оставил ещё кучу картинок, аудио и видеофайлов. С этим лучше покопаться дома – решил я, копируя на флэшку всё, что успел найти, в чём ещё мог разобраться. Выйдя из квартиры,

я надел наушники и включил один из скопированных треков. Звук почти не отличался от того, что я слышал до этого на компьютере, но, странное дело – казалось, что что-то, действительно, поменялось. Всё вокруг стало чуть другим. Подействовало? Но ведь, воспринимать мир несколько иначе начинаешь, даже если слушаешь обычную музыку… Когда я подходил к подъездной двери, воображение услужливо подкинуло картину другого мира – того, что сейчас мог бы за ней оказаться. «Дурак ты, Серый» – усмехнулся я сам себе и толкнул дверь.

Оксана уже вернулась – ещё не успев войти, я почувствовал запах ароматизированного чая из «пакетика». И как ей может такое нравится? – в который раз, подумал я и перешагнул порог.

– Оксана, ты давно пришла?

Оксана не ответила, и моё недавнее беспокойство снова дало о себе знать. Нет, я был уверен, что на кухне (а, где же ещё?) именно она, но… Я снова поймал себя на том, что начал беспокоится по любым мелочам, которые связаны с ней. Оксана стояла с кружкой чая и смотрела в окно, казалось, не замечая ничего вокруг. Конечно, только казалось – она прекрасно все слышала. Да и видела: из окна кухни – двор как на ладони. А уж у неё «телевизор из-под носа унести», вряд ли возможно – в отличие, от меня. Я положил руку ей на плечо – она всё так же стояла, будто не замечая ничего.

– Минут пятнадцать назад, – сказала Оксана, через секунду повернувшись ко мне и поставив кружку на стол. – Кто-то «поговорил» с Пашей?

– Нет… То есть, мы только собирались. А что?

– Он только что собрал вещи и ушёл.

– То есть, как ушёл? Откуда?

– Он жил у меня.

– Но ты же… Где ты была всё это время?!

– У себя, в паре кварталов отсюда.

– То есть, ты жила совсем рядом – а я даже не подозревал?! Вот придурок – думал, что ты в другом городе! Оксана, зачем?

– Что зачем?

– Зачем это всё?! Ты уезжаешь неизвестно куда, а, как оказалось, вообще никуда; скрываешь всё это; а этот чёрт – ещё и живёт у тебя!! Зачем? Для чего?

– Он мой брат!

– Да слышал я уже! Никогда не пойму, почему ты так к нему относишься. Родню не выбирают? Да таких уничтожать надо, в зародыше!

Оксана молчала, я снова обнял её.

– Ну, прости, Оксана… Прости, не хотел.

– Я не знаю, почему так к нему отношусь, – снова, чуть задумчиво, сказала она. – Мама его любила. И жалела… Кажется, больше чем меня. И я как она. Парадокс. Так вот, получилось.

– Не сердишься?

– На что? Всё правильно. Всё правильно… Хоть и не хочу, чтобы так было.

– Но кто мешает? Сделай по-другому, не так, как всегда.

– От себя не уйдёшь – натура всё равно возьмёт своё. Даже если и начнёшь поступать по-другому.

– А если попробовать?

– Может быть… Стоит ли?

– Стоит.

– Не хочу.

– А может – просто боишься?

– Боюсь. Это буду уже не я.

– По-моему – ты, как раз, боишься чего-то в себе.

– Нашёлся Фрейд…

– Фрейд слишком однобоко обо всём судил.

– Конечно, а ты, значит – нет? Абсолютно беспристрастен?

– Каждый из нас видит только часть чего-то и не может увидеть всего целиком, я хотя бы пытаюсь расширить границы. Только вот, ты очень мало говоришь, чтобы я мог составить более полное впечатление.

– Забавный ты. Всегда удивлялась, как в тебе уживаются твоё мрачное видение мира, прагматизм, и, в то же время, какой-то детский оптимизм. Ты постоянно пытаешься показать, что тебе всё равно, но я ведь знаю, что это не так. Тебе не всё равно, и даже больше, чем другим.