Григорий Распутин: правда и ложь
Шрифт:
Церковь, однако, всеми силами защищала Илиодора и одновременно громила Распутина. О. А. Платонов в своей книге «История русского народа в XX веке» уравнял Гермогена с Илиодором, называя обоих«прожженными аферистами и карьеристами» и «недостойными духовными лицами». И когда Гермоген писал, какой святой человек этот Илиодор и как он нужен церкви и государству, Григорий Распутин писал царю и царице: «Миленькие папа и мама! Илиодор с бесами подружился. Бунтует. А прежде таких монахов пороли. Цари так делали. Нонче смирите его, чтобы стража ему в зубы не смотрела. Вот бунтовщик. Григорий» [182] .
182
Стремоухов
Но никаких мер против Илиодора принято не было, так как за ним стояла церковь. Гермоген во всем помогал своему любимцу. Они боролись за одно дело. И против Распутина — обвиняли его в бесовстве. А в конце ноября 1912 года в Синод пришло написанное кровью послание Илиодора (Сереги Труфанова, как называл его Распутин): «Я же отрекаюсь от вашего Бога. Отрекаюсь от вашей веры. Отрекаюсь от вашей церкви. Отрекаюсь от вас как от архиереев…» [183] . Так кто же подружился с бесами?
183
Бэттс Р.Пшеница и плевелы. С. 65.
Интересно, что задолго до этого отречения Илиодор творил то, в чем так старательно обвинял Григория: насиловал приходящих к нему паломниц. Если они смели заявить об этом, то он расправлялся с ними самосудом. Однажды он велел привязать почти что голую паломницу к лошади, и та таскала ее по монастырскому двору, пока на бедной женщине не осталось живого места. Монахам же он сказал, что она якобы хотела его совратить. На самом деле вся вина ее состояла в том, что она посмела противиться могущественному церковнику.
В декабре 1912 года с Илиодора был снят сан, и он расстригою, Сергеем Труфановым, вернулся в родную деревню. Там он повесил вместо иконы портрет некогда хулимого им Льва Толстого, которому теперь поклонялся и называл «равным Христу» старцем. Интересно, что Григорий, всегда призывавший к прощению, на этот раз призывал к наказанию зарвавшегося Труфанова.
«Ежели собаку прощать, Серегу Труханова, то он, собака, всех съест» [184] , — заключил он. И опять оказался прав: Сергей Труфанов отныне будет всячески мостить дорогу к той пропасти, бездне, в которую он, наряду со многими другими, хотел подтолкнуть Россию.
184
См.: Труфанов С. М.Святой черт. С. 27.
Глава 19
Еще одно чудо
«Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте».
«Все спасение в том, чтобы быть осторожным и простым, и любви иметь без конца — тихой и покойной. А покоя нет, — это прелесть, — хуже пьяницы, — пьяница на виду, а прелесть увидит только человек опытный и угодный Богу».
Про Распутина писали в газетах, что он лентяй, бездельник, пытавшийся бежать от крестьянской участи. Но до самой своей смерти Григорий будет с любовью возделывать свое крестьянское поле, убегая из ненавистного ему Петербурга. Лето 1912 года Григорий Распутин, как обычно, проводил в Покровском, занимаясь
Из воспоминаний Вырубовой: «…Три недели он находился между жизнью и смертью, день и ночь кричал от боли; окружающим было тяжело слышать его постоянные стоны, так что иногда, проходя его комнату, мы затыкали уши. Государыня все это время не раздевалась, не ложилась и почти не отдыхала, часами просиживая у кровати своего маленького больного сына, который лежал на бочк'y с поднятой ножкой, часто без сознания. Ногу эту Алексей Николаевич потом долго не мог выпрямить. Крошечное, восковое лицо с заостренным носиком было похоже на покойника, взгляд огромных глаз был бессмысленный и грустный.
Как-то раз, войдя в комнату сына и услышав его отчаянные стоны, государь выбежал из комнаты и, запершись у себя в кабинете, расплакался. Однажды Алексей Николаевич сказал своим родителям: „Когда я умру, поставьте мне в парке маленький каменный памятник“» [185] .
Все газеты печатали официальные бюллетени о состоянии здоровья наследника. В церквях шли молебны. Вырубова по просьбе государыни отправила в Сибирь телеграмму с просьбой о помощи.
О том, что произошло дальше, существует художественный рассказ писателя Анри Труайя, который опирался на воспоминания Матрены Распутиной.
185
Рассулин Ю. Ю.Верная Богу, Царю и Отечеству. С. 66.
«Голубка моя, — говорит Распутин дочке, прочитав телеграмму, посланную Вырубовой, — надо совершить очень важное таинство. Пусть это удастся… Ничего не бойся и не разрешай никому сюда входить… Если хочешь, можешь остаться, но молчи и не мешай. Молча молись, про себя!» Бросившись на колени, он кричит: «Излечи Своего сына Алексея, если то в Твоей власти! Отдай ему мои силы, Господи, пусть они помогут ему излечиться!» В этот момент лицо его начинает светиться, он не чувствует себя, обильный пот заливает лоб и щеки. Он задыхается от неимоверных усилий и падает как подкошенный. Подтянул ногу к животу, другая выпрямлена. «Как будто он испытывал ужасную агонию, — вспоминала Мария. — Я думала, он умирает. Не знаю, сколько прошло времени, он открыл глаза и улыбнулся». Он освободил ребенка, взяв на себя его боль по воле Божьей. Распутин пошел на почту и отправил телеграмму: «Болезнь не такая уж страшная. Не дай врачам изгаляться!» [186]
186
Амальрик А. А.Распутин. С. 157.
Не склонный к лирике Андрей Амальрик описал то же самое суше и лаконичнее, ссылаясь на воспоминания очевидцев: «На следующее утро, вспоминает Мосолов, они с бароном Фредериксом „узнали, что в апартаментах императрицы и наследника царит большое волнение. Государыня получила телеграмму от Распутина, сообщавшего, что здоровье цесаревича исправится и что он вскоре освободится от страданий…“ В два часа врачи пришли опять ко мне, и первое, что они сказали, было, что кровотечение у цесаревича остановилось. По словам императрицы, это было уже не в первый раз, когда старец спасал жизнь наследника».