Григорий Распутин. Могилы моей не ищите
Шрифт:
– Аминь, – откуда-то из глубины полуподземной норы-землянки доносится едва различимый ответ.
Елизавета Федоровна толкает низкую, сколоченную из толстых, грубо струганых досок дверь и входит к старцу-прорицателю.
Феликс
Он оглядывается по сторонам и понимает, что вдруг оказался в каком-то совсем другом месте: в темном, сыром лесу, где ветер раскачивает сухостой, где корни деревьев переползают от ствола к стволу как полозы, и еще совсем недавний благоухающий рай, населенный поющими птицами, закончился и превратился в сущий ад, который и был тут целую вечность.
Заканчивается лето и превращается в осень, а потом на Соловецком острове выпадает снег, на озерах встает лед, и лодка намертво вмерзает в прибрежный ил. Все это время – лето, осень, зима – Елизавета Федоровна находится в келье, и когда она наконец спешно выходит из нее, то закрывает лицо платком, чтобы Феликс не видел ее слез.
Теперь наступает его черед идти к старцу.
И снова: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас».
И снова откуда-то из глубины полуподземной норы-землянки: «Аминь».
Феликс входит в низкое закопченное
Под единственным, завешанным нечистой занавеской оконцем, более напоминающим иллюминатор, стоит кровать, на которой лежит человек.
Феликс Юсупов.
Около 1908–1909
Феликс Феликсович Юсупов с женой Ириной Александровной Романовой (после замужества – Юсуповой).
1930
Великая княгиня Елизавета Федоровна, сестра императрицы, основательница и настоятельница Московской Марфо-Мариинской обители сестер милосердия.
Конец ознакомительного фрагмента.