Грим
Шрифт:
— Я люблю Рона! — возмутилась Гермиона, прослушав все, что сказала Джейн про поход по магазинам.
— У тебя просто не было альтернативы. Ну, а что твой Рон? Если бы ты его действительно любила, то сейчас была бы с ним в своей дождливой Англии. А вместо этого ты смотришь со мной ужастики по ночам и не желаешь ходить по магазинам.
На это Гермиона уже ничего не могла ответить. И почему она только терпела эту девицу? Ведь Грейнджер никогда не любила подобных девушек. На уме одна внешность, шмотки и тому подобное. Но Джейн внесла в жизнь Гермионы, а точнее, в ее сознание определенную встряску. Она
Друзья любили ее, восхищались ее умом, недюжинными магическими способностями, но не красотой. И теперь, когда ее лицо постоянно мелькало в магических газетах, она не позволит, чтоб восхищались одним лишь ее умом. Даже если для этого придется поколебать пару собственных принципов.
— Ладно, — сдалась Гермиона. — Возможно, ты и права. Так ты поможешь мне приготовиться к этому интервью? У меня сегодня назначено целых два: одно в «Магическом еженедельнике» и другое в «Тинэйджере».
— Ну, вот так бы сначала! Сейчас выберем тебе что-нибудь подходящее из одежды и немного подкрасим личико, — обрадовалась Джейн. — А то все принципы, принципы! Мне, кстати, стало хоть понятно, почему у тебя лучшие друзья — твои любимые Гарри и Рон. Потому что не они не любят женских прибамбасов, а ты. Так что я — твой единственный выход. Твой светоч.
Гермиона прыснула.
— Да уж. Ты мой светоч. — Гермиона снова засмеялась.
— Смейся, смейся.
*
Следующая неделя прошла для Гермионы Грейнджер очень быстро: с утра у нее начинались встречи с журналистами или какими-то известными личностями магической Австралии, которые длились до самого вечера.
Почти каждый день она проводила в редакциях, давая интервью магическим газетам, еженедельникам, журналам. Она рассказывала о событиях в магической Британии, о Гарри Поттере, Волдеморте, Пожирателях смерти. Также неоднократно высказывалась в защиту домовых эльфов от рабства и правах гоблинов и великанов. О том, что маги угнетают представителей многих магических сообществ. Гермиону Грейнджер тут же все газеты окрестили «защитницей прав всех волшебных существ».
После всего этого Гермиона надеялась, что Гарри и Рону приходится также нелегко, как ей.
Они уже несколько раз присылали ей письма. В них друзья жаловались на повышенное внимание прессы и простых людей (жаловался в основном Гарри), писали о всяких мелочах, об их общих друзьях. Но по этим незатейливым письмам Гермиона ясно видела, что мальчишки скучают по ней. Они не писали об этом прямо, но это читалось между строк.
— Я тебя ненавижу! За то, что уговорила меня дать интервью всем газетам Австралии! — веско заявила Гермиона, трансгрессировав в дом Джейн.
— Я тебя тоже ненавижу! — весело призналась Джейн. — Ну, что, во всех газетах засветилась? Рассказывай! Я уже неделю жду подробностей! Если хочешь знать, то выпуск «Тинэйджера» с твоим интервью разошелся мгновенно, пришлось печатать дополнительный тираж. А мне выписали премию!
Гермиона рухнула на диван и приступила к рассказу «Хождения по журналистам».
— Я им рассказала о том, как
В общем, прочитаешь в газетах сама, а то у меня уже язык заплетается. И еще меня заставили сняться в фотосессии для какого-то модного журнала! Это был ужас! — Гермиона застонала, закрыв глаза. — Этот фотограф и его рабочие просто звери. Начали на меня орать, почему это я такая зажатая в кадрах. Я сначала терпела, соблюдая политкорректность. Но это, в конце концов, мне надоело.
В общем, на фотографа, осветителей и прочих уродов полил сильный такой дождик из болотной жижи. Видела б ты их лица! Они никак не могли остановить осадки. А надо было всего лишь произнести простенькое заклинание!
Гермиона и Джейн захохотали. Неожиданно Джейн в один миг стала серьезной.
— А что за заклинание?
Гермиона страдальчески посмотрела на Джейн и возвела глаза к потолку.
*
За месяц до начала учебного года прилетела сова из Хогвартса со списком необходимых учебников для седьмого курса. Вместе с письмом прилагался значок старосты школы.
Гермиона не могла нарадоваться этому перед родителями. Но еще большей радостью в этот день стало прибытие двух ее лучших друзей.
Гарри и Рон материализовались посреди гостиной дома Грейнджер. В этот момент в комнате как раз находилась Гермиона.
— Гермиона! — хором воскликнули Рон и Гарри, обнимая изумленную девушку.
— Рон, Гарри! Как же я соскучилась!
— Мы тоже! — воскликнул Гарри.
— Мы приехали увидеть тебя и забрать обратно в Англию! — заявил Рон, целуя Гермиону. Гарри при этом тактично отвернулся.
— А то ты в каждом письме отказываешься ехать сама!
Гермиона рассмеялась. Какие же они были родные. Как же она соскучилась по ним.
Она смотрела на них и не узнавала. Измученных войной подростков больше не было, вместо них — два молодых уверенных в себе мужчины.
Рон за лето, похоже, снова вытянулся. Его лицо усыпало еще большое количество веснушек, а улыбка стала еще шире.
Гарри не улыбался, но Гермиона отчетливо видела радость и тепло, плескавшиеся в его зеленых глазах.
— А ты изменилась, — произнес, наконец, Поттер, улыбаясь своей немного смущенной улыбкой.
— Да, Гермиона, это все для меня? — поинтересовался Рон, с восхищением рассматривая свою девушку.
— Нет, это для журналистов, — совершенно серьезно ответила Гермиона и рассмеялась. — Я вам сейчас расскажу.
Несколько часов подряд ребята просто разговаривали, делились своими новостями. Гарри и Рон рассказывали о жизни общих знакомых. Мистер и миссис Уизли расширяли «Нору», Кингсли Бруствер успешно исполнял роль Министра магии, его заместителем был Перси Уизли, Флер была беременна.
— Ты бы видела лица родителей, когда Флер и Билл объявили эту новость! — сказал Рон. — Мама расплакалась, чуть не задушила будущих родителей в своих объятиях. Теперь мама и Флер совсем с ума сошли, уже покупают вещи ребенку. К ним даже Джинни подключилась.