Гримниры
Шрифт:
— Я не верю тебе. Ты не манипулятор.
— О, но это так. Я планировал переспать с тобой или с Малииной, которая притворялась тобой, и убедиться, что Валькирии узнали об этом, чтобы они могли связаться с Эриком, чтобы он пришел на помощь. Он влюблен в тебя. Все это знают, в том числе и богиня Хель. Она знает, что любой, у кого есть ты, может выманить Эрика из укрытия.
Я не могла поверить тому, что услышала. Может ли Эхо быть таким хладнокровным?
— Итак, когда ты сказал, что богиня хочет, чтобы
— Да.
Он даже не вздрогнул.
— Но это было до того, как ты узнал, что я не Малиина.
— Разве это важно? Я собирался сделать это до того момента, когда узнал от Торина правду о том, что ты не Малиина. Что я имею дело с двумя разными женщинами. Правда изменила всё, кроме цели. Я никогда не буду использовать тебя, как приманку. Ты невинный человек во всем этом, и из-за этого я защищу тебя от моих братьев и сестер, жаждущих угодить богине. Но если Эрик придет сюда, я отведу его к матери. Причина? Потому что это работа. Это моя цель. Моя миссия. И я никогда не терплю неудач, — он замолчал, но его глаза не отрывались от меня. — Как я уже говорил, Кора, я не подхожу тебе. Я не потеряю сон, передав Эрика матери или солгав Валькириям, но когда дело доходит до тебя, я не могу…
Я прижала палец к его губам.
— Тсс. Я знаю.
Тишина повисла в машине.
— Значит, ты говоришь, что ты злой, безжалостный, лжец, манипулятор и в основном парень-неудачник, с которым мне не следует общаться.
Он усмехнулся, но его глаза были грустными.
— Можно сказать и так.
Но он был честен со мной. Точно так же, как когда он открылся и рассказал мне о его друидском прошлом, и почему он оказался на службе Хэль. Он был хорошим парнем. Он просто этого не замечал.
— На прошлой неделе ты действительно искал Малиину?
— О, да. Я хочу знать, какие руны она наложила на тебя, чтобы мы могли исправить это, но у меня также есть другие планы на нее. Она не уйдет безнаказанно от того, что она сделала с тобой.
Если бы он не мог понять, каким замечательным парнем он был, я бы нашла способ убедить его. Я не верила, что он передаст Эрика матери.
— Я думаю, Рейн пытается привлечь наше внимание, — сказал Эхо, глядя на второй этаж дома Куперов. Я проследила за его глазами и увидела Рейн в своем окне. Она помахала рукой.
— Еще один вопрос, прежде чем я уйду. Почему ты рассказал мне правду о своей миссии?
— Ненавижу лгать тебе. Я сказал вчера, что всегда буду говорить тебе правду.
— А что, если я скажу тебе, что если ты отведешь Эрика к Хель, это причинит мне боль?
Эхо подарил мне печальный, подавленный взгляд.
— Я попрошу прощения, а потом отведу его. Помни, что оба его родителя там. Будучи живым, он не может оказаться в ловушке в чертогах Хель, как его отец.
Забавно,
Он нахмурился.
— Не смотри на меня так.
— Как?
— Как будто я этого не сделаю. Я сделаю. Я имею ввиду, я должен сделать это.
Он говорил так, будто пытался убедить себя. Я хотела обнять его, поцеловать, любить и никогда не отпускать. Возможно, он сделал ужасные вещи в прошлом или то, что другие воспринимали как ужасные, но я верила в него на сто процентов. Если бы я была на его месте, я бы спасла своих сестер и братьев друидов.
— Я верю, что ты поступишь правильно.
— Черт побери. Правильно, потому что, если у меня будет шанс поймать его и отпустить, его мать закроет меня с душами худших преступников Рагнарёка. Я не желаю проходить через это из-за него, — он накрутил прядь моих волос вокруг пальца.
— Иди, если возникнут вопросы, спроси меня позже. Увидимся сегодня вечером.
Когда он отпустил мои волосы, я сделала кое-что смелое, чем потрясла саму себя. Я наклонилась вперед, нежно прикоснулась к его щеке и прижалась губами в нежном поцелуе.
Он застыл.
Я потерлась губами о его губы, возникли покалывающие искры, которые вызвал контакт, я надеялась, что он поцелует меня. Он не отступил, но и не поцеловал меня. На самом деле, я думаю, он затаил дыхание, его тело застыло. Я могла заставить его хотеть меня. Заставить его поцеловать меня, но это будет не то же самое.
Я откинулась назад и посмотрела ему в глаза, надеясь, что он увидит, что я верю в него. Что я хотела его. Что я его любила. Ничто из того, что он сказал или не сделал, никогда не остановит меня от желания и любви к нему.
Если бы я взяла артавус и ударила его в грудь, он бы не выглядел более замученным. Он поднял руки, словно хотел схватить меня, остановился и опустил их.
— Пожалуйста, — прошептал он.
Я не была уверена, была ли это просьба остановиться или любить его. Хотелось бы думать, что это второй вариант. Улыбаясь, я вышла из машины.
ГЛАВА
13. РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ
— Кто-то доволен собой, — сказала Рейн, когда я вошла в ее комнату.
— Да. Типа того. Я оптимистически настроена касательно… много чего, — Эхо. Я завалилась на ее кровать, заложила руки за голову и усмехнулась в потолок. — Спасибо, что не поехала с нами. И ты по-прежнему паршиво врешь. Я догадалась, что твоей маме не нужна была никакая помощь.
Она состроила гримасу.
— Значит, вы «поговорили»? Я заметила запотевшие стекла.
Я улыбнулась. Ох, мне бы хотелось, чтобы стекла запотели, когда я с этим жнецом, но для этого надо еще постараться.