Гримус
Шрифт:
Этот резкий выкрик только подкрепил нарастающие тревожные подозрения Взлетающего Орла, однако на широком лице О'Тулла по-прежнему сияла добродушная улыбка. Поджав хвост, сука удрала к себе за стойку.
Ручищи Фланна О'Тулла: каждая заканчивается огромной вместительной клешней. Руки душителя, пронеслось у Взлетающего Орла в голове. Он еще вспомнит об этом своем первом впечатлении, в другое время и в другом месте. Сейчас эти руки раскрылись, приглашая в широкие дружеские объятия.
— Виргилий, — прогудел О'Тулл. — Виргилий, дружище.
Левая клешня О'Тулла метнулась вперед и схватила ладонь мистера Джонса, мгновенно полностью покрыв ее собой. Виргилий Джонс не двинулся с места. Взлетающий Орел заметил тень боли, промелькнувшую на его лице. Взгляд Виргилия был отсутствующим.
Фланн О'Тулл был в восторге от своей проделки.
— Ты либо дурак, либо гений, Джонс, — объявил он. — Только дурак может решить, что такая выходка безнаказанно сойдет ему с рук. Только дурак — либо человек умный, хорошо понимающий свои слабости. Теперь я знаю — ты создание из плоти и крови. Пойдем, позволь мне угостить тебя. Выпьем вместе.
Виргилий остался стоять.
— Ну иди, иди, что стал столбом, — со смехом продолжал звать его О'Тулл, уже совершенно восстановивший присутствие духа и с удовольствием насмехавшийся теперь над потерянно мигающим толстяком. — Я добрый и прощаю тебя — это мое право. Но ведь нужно было сперва убедиться, что ты не призрак, согласись? Иди сюда, выпей с О'Туллом и представь нам своего нового друга. Эй вы, все, идите сюда и поздравьте нашего блудного сына с возвращением в родной дом!
Виргилий обрел дар речи.
— Я выпью с тобой, О'Тулл, — сказал он, — но прежде нам нужно поговорить.
— Нет проблем, — проорал в ответ О'Тулл. — Поговорим за стаканчиком.
— Мне нужно поговорить с тобой наедине, — добавил Виргилий.
Физиономия Фланна О'Тулла стала издевательски-серьезной. Он обращается с Виргилием, как с деревенским дурачком, сообразил вдруг Взлетающий Орел и с удивлением задумался, отчего мистеру Джонсу отведена здесь такая роль. Возможно, сказал он себе, произошло это совсем не случайно.
— Вот тебе раз! — воскликнул О'Тулл. — Ты это серьезно? Вижу, что да — но здесь собрались только мои друзья, мои самые близкие и преданные товарищи. От них у меня секретов нет. Я вне себя от радости видеть тебя снова.
— Речь идет о твоей жене, Долорес, — продолжил тогда Виргилий Джонс, — которая ушла от тебя. Ушла не без причин, нужно сказать. С недавних пор она моя любовница. Вот почему я не могу пить с тобой. Потому что все, что она говорила о тебе, правда. Было правдой еще прежде, чем она сбежала от тебя. И правда сейчас. Мы пришли сюда не за тем, чтобы пить с тобой. Нам нужны комнаты, вот и все. Поэтому прошу меня простить…
Где-то в недрах груди Фланна О'Тулла зародился грозный глухой рык; медленно поднявшись к горлу, он выплеснулся наружу диким, потрясающим душу звуком. Глаза Фланна страшно налились кровью и полезли из орбит. Несколько секунд он стоял так, наливаясь краской и рыча, потом его руки метнулись к мистеру Джонсу. И прежде чем Виргилий успел отмахнуться или отпрянуть, руки-клешни сомкнулись у него на горле
— Простить тебя? Конечно! — заорал О'Тулл так, что зазвенели стаканы. — О да, ты и впрямь круглый дурак, мистер Виргилий Казанова. Да проклянут меня святые, если я не придушу тебя прямо сейчас, не сходя с места, медленно, так чтобы насладиться зрелищем заслуженной смерти, пялящейся на меня из твоих поганых глаз. Опозорить самого О'Тулла в его доме, оклеветать его, назвать импотентом, и это со слов какой-то выжившей из ума карги! Соблазнить мою жену! Тебе еще повезло, что я не верю ни единому твоему слову! Ты не смог бы соблазнить даже сосиску!
— Мне показалось, он хотел передать нам слова горбатой Долорес, — оживленно заметил Хантер.
— А ты не лезь, — огрызнулся О'Тулл. — Моя жена принадлежит мне и, упоминая не к месту ее имя, ты оскорбляешь не только ее, ты оскорбляешь меня, поскольку она ассоциируется со мной. Ну что, кажется, мистер Джонс получил небольшой урок хороших манер. Такое даже до идиота должно дойти.
Клешни О'Тулла разжались, отпустив шею Виргилия. Отступив на шаг, тот с хрипом вобрал в легкие вожделенный воздух. Взлетающий Орел заметил, как правый кулак О'Тулла крепко сжался и начал целенаправленное движение, но сделать ничего не мог, поскольку от потрясения как будто бы прирос к полу. Он зачарованно следил за медленным движением кулака, поднявшегося и просвистевшего к еще не отдышавшемуся Виргилию; звук удара оказался тише, чем он ожидал. Виргилий молча повалился на пол, точно сбитая кегля.
Взлетающий Орел все еще не мог сдвинуться с места. О'Тулл повернулся к нему — бык, улучивший наконец минутку и для второго матадора.
— Ну что, не собираешься помочь приятелю, ты, как-там-тебя? — спросил он Орла, по-прежнему во всю глотку.
Взлетающий Орел почувствовал, его голова совершила троекратное повторяющееся движение из стороны в сторону.
— Нет?
О'Тулл расхохотался.
— У Виргилия никогда не было близких друзей, — сказал он. — Ты умно поступил, что не стал с ним сходиться.
Взлетающий Орел почувствовал тошноту в основании желудка.
— Выкинуть его отсюда, — крикнул кто-то из задних рядов. — За руки, за ноги, чтобы лбом дверь открыл.
О'Тулл осклабился.
— Одна-Дорога, нужна твоя помощь, — позвал он. — Если ты не против, конечно.
Хозяин «Эльбы» и Пекенпо указанным образом подняли Виргилия с пола и понесли к двери. Взлетающий Орел молча наблюдал за происходящим.
Раз.
Два.
Три.
Виргилий грохнулся на булыжники мостовой.
Эльфрида Грибб бросилась к несчастному и, причитая, принялась ощупывать его голову; мистер Джонс пришел в себя, шатаясь поднялся на ноги, отряхнул котелок, снова надел его и, даже не поблагодарив миссис Эльфриду, скорым шагом устремился прочь по главной улице, по пути споткнувшись о ползающего Камня и едва удержавшись на ногах.
Эльфрида обидчиво надула губки, сильно уязвленная неблагодарностью очередного спасенного. Хотя Игнатиус всегда называл Виргилия спятившим. И, видимо, справедливо.