Гроб с музыкой
Шрифт:
— Ну его же должны были вчера привезти. Из речки выловили…
— А-а, ну так бы и сказали, что вам покойничек нужен. Выражаться надо корректно, молодой человек: усопший гражданин Измайлов или бывший гражданин Измайлов.
— Викентий Палыч, — вдруг подал голос тип в свитере, — это же как раз по моему делу пришли…
Он внимательно поглядел на Леху и вдруг схватил его за руку и бешено затряс.
— Алешка! Кобец! Это ты?! Вот уж не ожидал!
Из чувства солидарности Леха тоже потряс руку типа, лихорадочно вспоминая, где он его видел.
— Ну,
— Колька Полонин? — осторожно предположил Леха. — А ты-то здесь какими судьбами?
Колька Полонин был в свое время странным пацаном, который мечтал стать директором. Чего — неважно. Хотя судя по оценкам он мог претендовать, в лучшем случае, на дворника.
— Я следователь при прокуратуре, — гордо заявил Полонин. — Как раз твоим Измайловым занимаюсь: его ведь, сердешного, убили. Мы уж и уголовное дело завели, и дознание провели…
— А меня из газеты прислали, — пояснил Леха. — Усопший гражданин Измайлов был нашим начальником. — Он повернулся к заведующему. — Хоть на этот-то раз я правильно выразился?
Сколь Леха ни бился, но Полонин на его вопросы об обстоятельствах смерти Измайлова лишь многозначительно молчал «в интересах тайны следствия». Пришлось вывести его на свежий воздух, угостить тремя сигаретами и долго расспрашивать о том, как бывший кандидат в директоры дожил до должности следователя. Путь этот, как оказалось, был запутан и тернист.
После школы Колька подался учиться на преподавателя физкультуры, так как там был самый маленький конкурс — 0,3 человека на место. Однако к пятому курсу Полонин вдруг вспомнил, как он ненавидел своего физрука по прозвищу Конь, и от этого в его голове произошло переосмысление ценностей. В общем, российской школе повезло, и она так и не дождалась Кольки.
Получив диплом о высшем образовании, он пошел почти по специальности и в течение полутора лет торговал спортивными штанами на различных рынках города. Но в один ужасный день грузина, снабжавшего его штанами, посадили, и тут Полонин понял, что самыми важными людьми в нашей стране являются представители закона. Так Колька переквалифицировался в следователи.
Вся эта секретная информация выплыла на свет божий только благодаря тому, что Леха пообещал написать о Кольке объемную статью с фотографией.
— И как раскрываемость у вас? — вежливо поинтересовался Леха, прослушав всю вышеозначенную эпопею.
— Да как у всех… — пожал плечами Колька. — Наше дело что? Наше дело до суда уголовничка довести. А уж прав он, виноват, пусть суд разбирается.
«Ни фига себе!» — изумился Леха, но переубеждать бывшего одноклассника не стал.
— Слушай, Коль, — позвал он, — раз уж ты занимаешься нашим директором, давай я у тебя эксклюзивное интервью возьму по этому поводу? Наши читатели хотят знать, что ты уже разузнал.
Лицо Полонина приобрело вдумчивое выражение, после чего он достал из своего портфеля какую-то бумажку и великодушно передал Лехе.
Из нее следовало,
— А еще что известно? — спросил Леха, возвращая протокол Полонину.
Тот неопределенно скривился.
— Ничего. Будем искать. Все равно ведь кого-нибудь отыщем.
«Уж ты отыщешь! — подумал Леха. — Засадишь какого-нибудь бедолагу, а потом пусть суд разбирает».
Топ пила чай с вареньем в компании Софочки, когда Леха вбежал в ее кабинет.
— Можно тебя на минутку? Дело супер-срочное.
Софочка тактично поднялась, утирая платочком раскрасневшиеся глазки.
— Я пошла… Ох, такое горе…
Как только дверь за ней захлопнулась, Топ мгновенно преобразилась.
— Ну, что ты узнал?
Леха вкратце пересказал ей свой разговор с Полониным.
— Я думаю, нам надо съездить в «Ворошиловец», — предложил он, глядя ей прямо в глаза. — Полонин, сто процентов, запорет дело.
Топ усмехнулась.
— А, тебе все-таки не терпится узнать, кто на самом деле пристукнул нашего обожаемого Сергея Антоновича? Или слава Шерлока Холмса не дает покоя?
— Можно подумать, что тебе самой не интересно, кто убийца!
— Какая разница? Человека-то уже не вернешь. А кого посадить, следствие и без тебя решит.
— Конечно, оно решит! Информации — ноль, мозгов — тоже. Я ж рассказал тебе про Полонина! Он даже не знает, где было совершено преступление!
— А ты знаешь? — иронично переспросила Топ.
— А я знаю. Ну, уверен процентов на девяносто… Понимаешь, когда я дотронулся до Измайлова, он был совсем тепленький. Такой же, как ты и я. К тому времени, как я его нашел, прошло совсем немного с момента убийства. Кто-то двинул Измайлова по башке, вышел из радиорубки, и в этот момент как раз заявились мы с Нимфой. Потом я побежал за помощью, наткнулся на тебя, а киллер тем временем вытащил трупик и скинул его в речку. Поэтому мы никого и не обнаружили. В радиорубке должны остаться следы! Убираться там вряд ли кто будет — ведь до открытия сезона еще целый месяц. И если мы туда съездим, то наверняка найдем что-то интересное.
— Ничего ты не найдешь, друг мой, — сердито сказала Топ, допивая чай.
— Убийца прячется среди нас! Ведь в «Ворошиловце» были только наши, из альянса, да десятка четыре студентов. Студентам не было никакого резона грохать Измайлова, значит, это был кто-то из своих…
— И мы наверняка сидим с ним под одной крышей, ездим в одном лифте и жмем ему руки, обагренные в крови.
— Топ, ты мне друг или портянка? Я тебе куплю еще мороженного…
Она вздохнула.
— Я-то тебе друг, а вот ты мне кто, до сих пор не понятно. Ладно, собирайся. Когда меня выгонят из редакторов, я напишу роман по мотивам твоих похождений «Как Леха Кобец опозорился вконец».