Гроб с музыкой
Шрифт:
— А зачем?
Ямин вдруг снова закрылся и почти с ненавистью посмотрел на Леху.
— Не твое дело, — сказал он сухо. — Оставь меня в покое.
Но Леха и не думал уходить.
— Так ты что, причастен к убийству Измайлова? — спросил напряженно.
Ямин вздрогнул и отшатнулся.
— Я?! К убийству?! Ты что, бредишь?
— Ты сам сказал, что он тебя уволить хотел… И денег не давал.
— Не хотел. Но я его не убивал, — простонал Ямин тихо, снова начиная покачиваться. — У него целый чемодан денег был,
— И?
— Что-что? Он наорал на меня и ушел. А через два дня Грушков сказал, что его убили. Я же говорю, что со всеми, кого я ненавижу, случается зло. Вот и Измайлов принял смерть…
Леха в недоумении смотрел на этого странного человека. С такими мозгами он легко мог укокошить директора, а потом решить, что это дело рук провидения.
Лицо Ямина вдруг просветлело.
— Леш, а может ты все-таки дашь мне взаймы? — спросил он неожиданно.
— Сто баксов?
— Хотя бы девяносто! — с надеждой отозвался тот.
Леха несколько секунд размышлял.
— Я тебе дам двадцать долларов, если ты мне расскажешь, зачем тебе деньги, и все, что было с тобой в «Ворошиловце», — проговорил он медленно. — Ну?
Ямин тревожно моргал.
— Да что вы ко мне все привязались… Это мое дело.
— Ну, не хочешь, как хочешь. — Леха поднялся. — Тогда пока.
Ямин вцепился в его руку.
— Нет! Постой… Я все скажу! Только ты никому, ладно?
Леха снова сел.
— Выкладывай.
Тяжело дыша, Ямин закатал рукав рубашки и показал локтевые сгибы, сплошь усеянные багровыми точками уколов.
— Так ты наркоман?! — ахнул пораженный Леха.
Ямин жалостливо улыбнулся.
— Нет… То есть, да… Просто так случилось…
Все сразу встало на свои места: и вечная нехватка денег, и совершенно невменяемый вид…
— Что хоть колешь? — спросил Леха. — Героин?
— Ага.
— Так ведь больно, наверное…
Ямин оживился.
— Нет, что ты! Наоборот приятно. Я вот в детстве всегда уколов боялся, а сейчас…
— Так что было в «Ворошиловце»? — перебил его Леха.
Корректор вновь сник.
— У меня не было ни копейки, а доза, сам понимаешь, нужна… Вот я и попросил Измайлова.
— И где ты собирался достать героин в «Ворошиловце»?
— Да там один приехал, у него всегда есть… Я к нему сунулся, а он сказал, что в долг больше не даст. Слава богу, у меня оказались знакомые ребятки среди студентов. Я им говорю: «Если хотите оттянуться, скидывайтесь бабками, сейчас достану». Ну они скинулись. Я, правда, цену заранее чуть побольше назвал, чтобы и мне на дозу хватило. Ну, купил… Потом мы в оттяг пошли…
— А Измайлова ты больше не видел?
Ямин истово затряс головой.
— Нет. На кой черт он мне сдался тогда? Я все и без него устроил.
— А во сколько все это было?
Губы
— Ты что, мне не веришь?! — прошептал он сдавленно. — Думаешь, это я убил Измайлова?! Да спроси кого хочешь из наших: хоть Вовку, хоть Кирпича, хоть Косоглазика, они там со мной были, мы все вместе по дозе отхватили!
Леха поднялся и отступил на шаг. «Тоже мне, связался с буйным!» подумалось.
— Ладно, я пошел, — сказал он вслух. — Всяческих тебе успехов.
Выйдя на свежий воздух, Леха закурил. Общение с Яминым в очередной раз разочаровало его в человечестве. Как можно расходовать свою жизнь на это? Ведь если ты «нарик», на тебя же ни одна приличная женщина не взглянет!
Истерзанные руки Ямина невольно вставали перед глазами: бледненькие, щуплые, дохлые, как макаронины из столовки в «Ворошиловце»… Нет, такими ручками однозначно нельзя было убить Измайлова.
— Топ, ты жива? Это тебе звонит твой верный друг Кобец. Как твои дела?
— У меня депрессия, и я Бобика дрессирую.
— Есть успехи?
— Мы уже умеем задирать лапу по команде «Помпадура!». Осталось научиться писаться.
— Топ, ты ненормальная. Слушай, я тут пообщался с Яминым: он наркоман со стажем.
— Чего?!
— Что слышала. А еще он сказал, что у Сереги в тот вечер был целый чемодан денег. Может, его как раз из-за них и грохнули? Как думаешь?
— Да врет, чай поди, твой Ямин! На фига Измайлов попер бы в лес столько бабок?
— Может, и врет… В ту ночь он наширялся со своими дружками под самую завязку и глючил себе преспокойненько. Это не он убил Измайлова.
— Лех!
— А?
— Ты меня когда-нибудь будешь слушать или нет? Я же тебе с самого начала сказала, что это не он.
— Так ты с самого начала сказала, что это Ярославна, а ее там и близко не стояло.
— Нет стояло! Я знаю! Я чувствую! Вот увидишь потом!
— С тобой бесполезно спорить. Ладно, пока. Не забудь, завтра Измайловские похороны. Не вздумай явиться на работу в платье в цветочек.
ГЛАВА 5
Боря сидел, развалясь, в своем кресле. Подал Лехе красную гильзу с сигарой.
— Хочешь? Весьма неплохая.
Леха сдержанно покосился на нее.
— Нет, спасибо, что-то не хочется.
— Ну, мне больше достанется.
По натуре Боря был анархистом. В его кабинете, в отличие от измайловского, все было перевернуто вверх дном: на столе горой навалены разрозненные тома сочинений Ленина, на подоконнике красовались бюсты Сталина, выстроенные наподобие индийских слоников — мал мала меньше, на стене в рамке желтел разворот дореволюционной черносотенной газеты. И вообще всюду валялись самые немыслимые вещи: от антикварной лампы до сверхсовременного компьютера с жидкокристаллическим экраном.