Гробница Александра
Шрифт:
И вот первая иллюстрация серии: Александр со своими войсками возле Источника вечной молодости. Одетые как средневековые рыцари, в сияющих доспехах, воины стоят вокруг него; палатки с высокими куполами тянутся к далекому горизонту. Справа — чистый родник, повар Александра держит над водой бьющуюся рыбу. Согласно легенде, однажды, когда войска стояли лагерем возле родника с живой водой, повар чистил сушеную рыбину, на нее попала вода, и рыба ожила. Однако повар решил не рассказывать Александру об этом чуде, он сам испил живой воды, а великого царя лишил возможности обрести бессмертие. Будучи влюблен в Нереиду, одну из дочерей Александра, повар поделился с нею тайной живой воды. На иллюстрации, которую рассматривала Виктория, два сюжета совмещались: Нереида стоит в воде по пояс, под мокрой туникой проступают очертания груди, рядом — повар с извивающейся рыбой в руках.
На следующей картинке повар и Нереида стоят перед восседающим на троне
Подойдя к последней картинке, Виктория почувствовала, как учащается пульс. Вот оно, в панике подумала она, начинается. Сцена изображала прощание Александра с дочерью. Нереида стоит перед отцом, слезы градом катятся по ее щекам, длинные светлые волосы, разделенные на прямой пробор, рассыпались по груди. Она протягивает ему в знак примирения амулет — знаменитый амулет Нереиды, вырезанный из чистейшего кристалла, сотворенного, согласно легенде, из самой живой воды. Желая продемонстрировать свою любовь даже перед лицом страшной кары, Нереида дарит амулет Александру, чтобы тот оберегал отца. Виктория низко склонилась к витрине, желая получше рассмотреть детали, и сердце ее забилось еще сильней. Она поняла, что этот предмет имеет для нее особое значение. У нее закружилась голова, пришлось сесть на скамью, стоявшую у стены за ее спиной, — в любой момент она могла упасть в обморок.
Неужели это снова происходит? Все поплыло у нее перед глазами, и она потеряла сознание…
Когда Виктория снова открыла глаза, ей показалось, что она спит, но все вокруг было совершенно реальным. Она снова находилась внутри гробницы Александра Великого, с момента ее предыдущего видения прошло всего несколько мгновений. Ей было невыносимо грустно. Факел отбрасывал причудливые блики. Виктория смотрела на мумию великого царя, но взгляд ее был прикован не к телу и не к лицу Александра, а к тому, что висело у него на шее, — это был амулет Нереиды. На самом деле именно он в первую очередь привлек ее в гробницу: она тоже мечтала обрести бессмертие. Как раз в тот момент, когда все ее внимание было поглощено амулетом, сообщники ударили ее по голове и сбежали. Амулет обладал магической силой и, по слухам, хранил того, кто его носил, он даже мог остановить процесс старения и даровать своему обладателю бессмертие. Амулет был вырезан в форме головы большого овна — египетской ипостаси бога Зевса Амона, легендарного отца Александра, — оправлен в золото и висел на изящной золотой цепочке. Виктория склонилась ниже, сняла амулет с шеи царя и зажала в руке, надеясь, что он спасет ее от ужасной участи.
Она чувствовала себя преданной и была безутешна: ей предстояло умереть от голода и жажды или задохнуться без воздуха, который постепенно убывал, о чем свидетельствовало все более тусклое мерцание факела. А через некоторое время факел и вовсе погас, она осталась сидеть в кромешной тьме, продолжая сжимать в руке амулет. Но даже в полной темноте камень испускал призрачное сияние, и Виктория чувствовала исходящую от него силу. Он оказывал успокаивающее, даже умиротворяющее воздействие, однако без пищи и воды девушка становилась все слабее и слабее. Представление о времени начисто исчезло, силы покидали ее с каждой минутой. Потом она услышала хлопанье крыльев, почувствовала легкое дуновение на лице и внезапно осознала, что это Смерть пришла, чтобы унести ее в Нижний мир. Ощутив прикосновение ее холодной руки на своем плече, она попыталась закричать, позвать на помощь, но ни звука не слетело с ее пересохших губ.
И в этот миг Виктория очнулась: она кричала и отталкивала от себя руку смотрительницы, которая поддерживала ее за плечи и пыталась успокоить.
10
Танцовщица в покрывалах медленно кружилась перед Томом, размеренно переставляя ноги, словно в замедленной съемке. Ее гибкое тело легко угадывалось под тонкой тканью, плотно облегавшей фигуру. Позади нее стояли два музыканта. Причудливое звучание двойной флейты, которой вторила черепаховая лира, наполняло воздух. Том сидел на позолоченном троне, каждый подлокотник которого покоился на сидящем сфинксе. Спинка трона имела легкий удобный изгиб и венчалась двумя львами, поддерживавшими Землю; на уровне головы была закреплена мягкая подушка, чтобы опираться на нее затылком. Том был обнажен, его тело походило на тело греческого бога, на голове — золотая корона в форме венца из дубовых листьев. В левой руке он держал скипетр, в правой — стеклянный кубок с красным вином. По мере того как танцовщица, извиваясь,
Он проснулся в холодном поту. Было раннее утро, около шести часов, но Том знал, что больше не заснет. Наручные часы еще показывали нью-йоркское время — на семь часов раньше. Он прошел в ванную и освежил лицо холодной водой. Почистив зубы и побрившись, оделся и решил пройтись до маленькой церкви на вершине холма Ликабетос. На крутой склон можно было подняться на фуникулере, но в столь ранний час он еще не работал. По каменной ступенчатой тропинке Том неторопливо дошел до вершины — самой высокой точки города. Солнце еще только вставало, воздух пока был прохладным. Ясное утро позволяло видеть Акрополь с его сверкающими белыми храмами и греческим флагом, развевающимся на легком утреннем ветерке. Город сплошной расползшейся панорамой простирался до самого горизонта — до гор и Эгейского моря позади Акрополя. Летом выдавалось немало дней, когда увидеть Акрополь отсюда было невозможно из-за нефоса — густого, низко висящего над городом смога, напоминавшего облако пара, поднимающегося над супницей с гороховым супом. Афины расположены в низкой широкой долине между гор, и смог образуется здесь, как только стихает ветер. Том возблагодарил Бога за то, что сегодняшний день не оказался безветренным.
Войдя в церковь на вершине холма Ликабетос, он прочел короткую молитву и осенил себя крестным знамением, потом опустил евро в ящик для пожертвований, взял тонкую восковую свечу, зажег ее от лампады перед иконой святого Георгия и надежно укрепил в специальном подносе с песком. Висевшее над ведущими к иконостасу мраморными ступенями кадило источало струйку дыма от курящихся благовоний, и он, поднявшись вверх, клубился перед иконами. Церковь была наполнена густым запахом ладана. Постояв немного в тишине, Том взглянул на часы: оставалось достаточно времени, чтобы до назначенной в «Геннадионе» встречи выпить кофе, а может, и съесть тарелку горячих лукумадес — жареных пончиков, залитых сладким сиропом и присыпанных кунжутом, — поэтому он стал быстро спускаться с холма по тропинке-лестнице, шагая через две ступени.
Ровно в девять Том явился в библиотеку. Войдя во внутренний дворик, остановился, поднял голову и окинул взглядом строгий, но величественный неоклассический фасад. Потом поднялся по белой мраморной лестнице, вошел в здание и направился прямо к дежурному библиотекарю, которая сидела у входа в главный читальный зал, — обширное помещение высотой в два этажа, сплошь обрамленное книжными стеллажами, с галереей-аркадой по всему периметру. Здесь, в застекленных и запертых на ключ шкафах, хранились самые ценные книги.
— Доброе утро, я — Том Карр, — представился он. — У меня назначена встреча с вашим директором, она обещала показать мне некоторые из иллюстрированных манускриптов «Деяний Александра».
— Да, конечно, мистер Карр, мы ждем вас. Сюда, пожалуйста, — и дежурная повела его к ближайшему столу, где на клинообразных подставках-пюпитрах, предохраняющих корешок переплета от сгибов, было расставлено несколько открытых старинных фолиантов.
Том достал ручку, маленький блокнот и листок с составленным заранее списком. Он хотел посмотреть определенные страницы, те, репродукции которых видел в иллюстрированных научных статьях и книгах. Но также ему хотелось просто полистать манускрипты, поискать еще какие-нибудь интересные иллюстрации.
Литература об Александре необъятна. Она начала складываться еще при жизни великого полководца из его официального дневника и писем, которые он писал во время своих военных походов. Однако известных копий прижизненных текстов и текстов, написанных вскоре после его смерти людьми, лично знавшими его, такими как Птолемей и Неарх, не сохранилось. Ученые вынуждены были полагаться на более поздние труды римских авторов, живших спустя несколько веков, — Арриана, Диодора, Куртия и Плутарха. Составленные ими жизнеописания царя были скомпилированы из несметного количества надежных и ненадежных источников. Из них «Деяния Александра» представлялись Тому наиболее любопытными, ведь изобразительное воплощение жизни царя и связанных с ним легенд может рассказать о многом. Устроившись за большим библиотечным столом, он решил начать с некоторых позднейших приключений, добавленных к жизнеописанию Александра, таких как истории о летающей машине, водолазном колоколе, чудном камне и нечистых народах. Эти легенды позволяли взглянуть на великого военного стратега и полководца как на хитроумного героя и авантюриста, они представляли его одним из величайших мудрецов античности и даже христианским Спасителем.