Гробница Александра

Хемингуэй Шое

Минуты через две он действительно вернулся с лестницей и воздушными мехами и быстро взобрался на голову слона. Виктория поддерживала лестницу. Несколько мощных струй воздуха сдули пыль с поверхности скульптуры.

— Есть надпись! И она читаема! — крикнул Том. — На латыни.

Включив камеру, он сделал несколько снимков, потом достал блокнот и переписал в него надпись.

Когда он спустился на пол и снова оказался рядом с Викторией, трудно было не заметить, как он взволнован.

— Там написано: «В храме Афины есть русалка. Правильный ответ на ее вопрос приведет вас к великому мудрецу, наставит на путь божественной мудрости». Храм Афины — это намек на храм Минервы, руины которого расположены под церковью

Санта-Мария сопра Минерва. Статуя слона с обелиском находится на площади как раз напротив. Вы только подумайте, мы же были рядом! — Том едва сдерживался.

Виктория тоже была взволнованна.

— Эти руины закрыты для публики, — сказала она, — но вход в них в самой церкви, надо только пройти через крипту. Я знаю настоятеля — провела немало времени в маленьком музейчике при этом храме. Там есть одна значительная работа Бернини, которую я изучала. Уверена, мне удастся уговорить священника пустить нас в подземелье.

— Виктория, я знал, что без вас не справлюсь, — сказал Том, глядя ей прямо в глаза. Его сердце билось учащенно. — Окончание надписи немного озадачивает, но «великий мудрец» — это наверняка Александр. Как вы знаете, в Средние века его считали одним из семи мудрецов античности, да и слово «великий» представляет собой слабо завуалированный намек на его постоянный эпитет. Мы должны как можно скорее вернуться в церковь Санта-Мария сопра Минерва. Уверен: как только мы там окажемся, смысл надписи разъяснится. Первое, что я сделаю завтра утром, это посмотрю, какие есть рейсы на Рим. А теперь поедем ко мне домой, я знаю, что вы измотаны вконец. Нам обоим не помешает хорошенько выспаться.

32

На следующее утро Том проснулся в девять часов, бодрый и радостный от воспоминаний об открытии, сделанном ими на складе. Виктория еще спала, поэтому он решил пойти купить что-нибудь к завтраку. Утро было ясным и свежим, яркое солнце освещало мощеные улицы, придавая всему подчеркнуто ясные очертания. Он любил такие дни в городе, когда все виделось более четко, чем тогда, когда смог загрязнял городской воздух, что случалось нередко. Для Тома они всегда были исполнены некоего не поддающегося простому объяснению величия. Однако после трагедии одиннадцатого сентября, случившейся именно в такой осенний день, его преследовало тревожное ожидание: что может произойти в следующий момент? Проходя через маленький сквер, являвшийся ландшафтным центром всего района, он поглаживал заячью лапку, которую носил в кармане на счастье.

Сначала он остановился возле итальянской булочной на Корт-стрит. Было еще рано, и хлебы горами громоздились в корзинах у задней стены и на стеклянных подносах, которые выставлялись в витрине. Холодное снаружи стекло изнутри немного заволокло паром из-за исходившего от свежевыпеченных буханок тепла. Задняя дверь была открыта, там булочник уже готовил следующую партию выпечки, катая шары из теста на мраморном столе, стоявшем напротив огромных печей. Пока молодая продавщица обслуживала предыдущего клиента, Том подошел к большим стеклянным дверям старого хромированного холодильника, достал из него кварту молока и поставил бутылку на прилавок. В ожидании своей очереди окинул взглядом богатый ассортимент хлебов и сдобной выпечки — пончики, булочки, бисквиты и разноцветные торты. Он выбрал напоминавшую цыганский браслет сицилийскую плетенку со злаками и толстой хрустящей корочкой.

Дальше он пошел в близлежащую кофейню. Сильный аромат жарящихся кофейных зерен ощущался задолго до входа в заведение, внутри же он просто одурманивал. Здесь нельзя было выпить такого превосходного капуччино, какой подают в Риме, однако и местный выбор был неплох. Кроме того, Том научился варить отличный кофе дома. Он взял два разных сорта зерен: один для эспрессо, другой — для фильтрованного кофе — и, поставив пакеты на прилавок, расплатился.

Потом

во французской булочной, находившейся дальше по улице, купил два миндальных круассана и бриошь. Этого должно быть достаточно, подумал он и направился домой, остановившись лишь у флориста, чтобы купить свежесрезанных цветов. Виктория по-прежнему спала, поэтому он смолол кофейные зерна, сварил полный кофейник и с дымящейся чашкой поднялся на верхний этаж, в кабинет — проверить поступившие за время его отсутствия сообщения.

Сев за письменный стол, он соединился с музейным автоответчиком. Сообщений было довольно много, но ничего срочного, если не считать звонка от некоего дилера, утверждавшего, что у него есть ценный предмет, имеющий отношение к Александру Великому. Дилер сказал, что хочет показать его Тому, прежде чем предлагать другим, и просил позвонить ему как можно скорей.

— Какое удивительное совпадение, — пробормотал Том. Он знал, что скорее всего предмет не окажется чем-то, что музей захочет приобрести, однако этого никогда нельзя знать заранее, пока не увидишь. Если предлагается действительно нечто особенное, стоит взглянуть, потому что дилер не станет долго ждать и обратится к другим потенциальным покупателям.

Потом Том позвонил своему агенту из бюро путешествий и попросил зарезервировать билеты до Рима на вечер. Получив подтверждение, что билеты забронированы на девятичасовой рейс, он вернулся в кухню, чтобы приготовить завтрак. Виктория зашла как раз, когда он заканчивал.

— Какая прелесть! А это — кофе? Умираю от жажды. Я так замечательно выспалась. А вы? — спросила она Тома, уже передававшего ей чашку.

— Я тоже. Дома мне всегда хорошо спится. Рад, что вы тоже отлично отдохнули.

Виктория села за стол, поджав под себя ногу, и спросила:

— Ну, каков наш план?

— Мне удалось забронировать билеты на вечерний рейс до Рима. Так что весь день в нашем распоряжении.

— Вы должны повести меня в музей. Я не могу уехать из Нью-Йорка, еще раз не побывав в Метрополитен. Хочу увидеть ваши любимые произведения из греко-римской коллекции. — Она смотрела на Тома сияющими синими глазами, накручивая на палец длинный светлый локон и потягивая дымящийся кофе.

— Хорошо. Это самое малое, что я могу для вас сделать. Давайте отправимся туда сразу после завтрака. Кстати, я получил интригующее сообщение от одного местного дилера. Он утверждает, будто у него есть интересный предмет, имеющий отношение к Александру Великому, и хочет показать его мне. Его галерея находится неподалеку от музея. Вам это интересно? Если нет, я схожу сам. Это не займет много времени.

— Нет, почему же? В Риме мне ни разу не доводилось бывать в частной антикварной галерее, будет интересно посетить такую в Нью-Йорке.

После завтрака Том позвонил дилеру, чтобы справиться, может ли он их принять.

— Здравствуйте. Мистер Оскар Уильямс? Это Том Карр из музея Метрополитен.

— Мистер Карр, какая приятная неожиданность! — Оскар постарался скрыть свое нетерпение. — Из разговора с вашей секретаршей я понял, что вы в отъезде.

— Э-э, да, но я уже вернулся и получил ваше сообщение. Вы сказали, что располагаете чем-то, что могло бы привлечь внимание музея? — Том тоже не хотел выдавать свою заинтересованность.

— Да, это исключительная вещь. Как только я ее увидел, сразу понял, что Метрополитен она заинтересует. Вообще-то я хотел сначала показать ее лично вам, учитывая, что вы являетесь экспертом по Александру Великому. Это просто воплощенная мечта. Находка всей жизни, — закинул крючок Оскар.

— Можно ли мне прийти взглянуть на нее?

— Ну разумеется. Когда бы вы хотели это сделать?

— На следующей неделе у меня довольно напряженное расписание. — Том отнюдь не собирался сообщать, что вечером снова улетает в Рим. — Но у меня есть немного свободного времени сегодня днем, если вас это устраивает.