Гробница Анубиса
Шрифт:
— Морган? Что с вами слу…
Прежде чем он успел среагировать, я поймал его за ворот элегантной футболки и влепил здоровенный удар кулаком в челюсть. Схватив его за горло, я собрался повторить этот эксперимент, но тут и мне не поздоровилось. Он уже вывернулся и так ткнул меня кулаком в бок, что дыхание перехватило. Я и забыл, как бывает, когда имеешь дело с профессионалом.
— Вы что, взбесились? — закричал он, потирая подбородок. — А ну назад!
Он потряс в воздухе маленьким пистолетом, дуло которого было направлено
— Успокойся, Морган, — приказал Этти, прижав меня коленом между лопаток, но и затылка не отпуская. — А вы уберите пистолет, — столь же невозмутимо и повелительно бросил он Гиацинту.
Тот подчинился, изумленный тем, как мой братец, куда менее сильный, умудрился так взять надо мной верх.
— Что на тебя нашло? — прорычал я. — Отпусти меня!
Послышался голос Ганса.
— Да, все в порядке, — успокаивал он кого-то сквозь выломанную дверь. — Наш друг почувствовал себя плохо, но теперь это прошло, он уже вполне владеет собой. Жара, конечно, в ней все дело. Еще раз спасибо. — Он попытался запереть дверь, но замок я разнес капитально. — Можно узнать, какая муха тебя укусила, Морган? Что с тобой стряслось?
— У него спроси!
Я дернулся, но Этти покрепче надавил пальцем на некую определенную точку вблизи моего горла, и перед глазами поплыл туман.
— Или ты успокоишься, — сказал он, — или я на несколько минут отправлю тебя в страну грез. Выбирай. Как вы могли втянуть нас в это гнусное пари, Гиацинт? — продолжал он. — А мы вам доверяли.
Тот опустился на свою кровать.
— Вот оно что… Это Амина вам рассказала, я полагаю?
Ганс тотчас встрял:
— Что-что? Какое пари?
— Я ничего не знал, Этти. Даю вам слово, что до вчерашнего дня понятия не имел об этом пари. Гелиос признался мне только тогда, когда я завел речь о Кассандре.
В висках у меня стучало, словно рядом били барабаны, перед глазами плясали десятки светящихся точек. Кровь поступала в мозг в ограниченных количествах, от чего казалось, будто меня затянуло в водоворот. Надеясь избавиться от этого адского вращения, я вцепился в ногу братца и простонал:
— Этти… Я сейчас отключусь.
Хватка, сжимающая мой затылок, превратилась в легкий массаж, и боль немного ослабела.
— До каких пор вы рассчитывали хранить этот секрет? — продолжал свой допрос Этти.
— Гелиос запретил говорить вам, боялся, что вы отступитесь… Мне… Я возмущен не меньше вашего, поверьте!
Тут снова вмешался Ганс:
— Эй! Минуточку!
Когда Этти вкратце пересказал ему наш разговор с Аминой, парень аж задохнулся от негодования:
— Выходит, Гелиос, даже не предупредив, отправил нас сражаться с бандой подонков, которые гонятся за нами по пятам? — Он повернулся к Гиацинту: — Какое мерзкое свинство!
— Насколько я понял, — объяснил тот, — это было предусмотрено правилами игры. Что-то вроде способа придать ей остроту. Тогда понятно, почему Кассандра была удивлена не меньше, чем я.
— А этот Альмадейда или как его там? — напомнил Ганс. — Он-то прекрасно знал, в каком качестве выступает и чего ищет, разве нет?
— По всей видимости, в том, что касается его, игральные кости были подделаны. Он должен был самостоятельно обнаружить присутствие других «игроков», но тот, кто его нанял, явно хотел обеспечить ему преимущество.
С помощью Этти мне удалось сесть, но мое зрение все еще было затуманено. Да и голоса, отдаваясь у меня в ушах, звучали странно и слишком громко, будто через микрофон.
— Если верить Амине, в борьбе участвуют пять игроков, — заключил братец. — Следовательно, осталось двое, не считая нас и если исключить эту Кассандру.
— Мне наплевать на численность конкурентов, — перебил я их, хотя все еще не мог полностью прийти в себя. — Что касается нас, Этти и меня, игра окончена. А ты, — прибавил я, косясь на братца и потирая ноющий затылок, — можешь на меня рассчитывать: я тебя еще заставлю за это заплатить.
— Вы упускаете одну деталь, Морган, — рискнул напомнить Гиацинт. — Если вы сейчас все бросите, ваш отец…
— Мой отец на свободе и уже покинул Индию! — взорвался я. — Но вы и это воздерживались нам сообщить!
Он замотал головой, явно озадаченный:
— Нет. Процесс должен состояться не ранее, чем…
— Процесс имел место два дня назад. Амина только что сообщила мне об этом!
С абсолютно потерянным видом он встал, как-то нетвердо прошелся туда-сюда по комнате.
— Это невозможно… Она, наверное, ошиблась, ведь мне говорили, что… Я больше ничего не понимаю.
С этими словами он рухнул на кровать, сжимая голову руками. То ли уж очень ловко разыгрывал комедию, то ли до него дошло, что четвертым одураченным оказался он сам.
— Гиацинт, где наш отец? — взмолился Этти, золотистые глаза которого вперились в самую глубину его зрачков.
Тот, не дрогнув, выдержал этот взгляд, но по его лицу было видно, что он страшно подавлен.
— Если он уже за пределами Индии, то… я не знаю.
Я чуть было опять не вспылил, но брат меня удержал.
Гиацинт не лгал.
Выскочив на улицу и вбежав в телефонную кабинку, я стат трясущимися пальцами совать в щель монеты, потом лихорадочно набрал парижский номер отца. И тут же со вздохом повесил трубку, вслух прошептав: