Гробница Фараона
Шрифт:
— Ужасно интересно.
— Очень мало людей за исключением небольшого числа специалистов разбираются в археологии.
— Я не чувствую себя посторонней. Мне посчастливилось брать уроки в Кеверал Корте, а вы знаете, что сэр Ральф всегда интересовался археологией.
— К счастью, он много нам помогает.
— Он пригласил Эвана давать нам уроки. А потом раскопки в долине. Я иногда помогала там… Конечно, непрофессионально, любительски.
— Но вы почувствовали, как это захватывает. Я слышу это по вашему голосу и вижу по выражению
— Я знаю, это редко выпадает на долю археолога.
— Верно. Я уверен, вы хотите танцевать. Вы не против такого неуклюжего партнера?
Я засмеялась.
— Я стерплю.
И вот я танцую с Тибальтом. Моя мечта осуществилась. Я любила его еще больше, потому что он постоянно ставил ноги не так, как требовал танец. Он извинялся, а мне хотелось крикнуть: можешь наступать мне на ноги, это такое блаженство.
Я так счастлива. Доркас и Элисон говорят, что я умею отрешаться от всего и наслаждаться определенным моментом. В тот вечер я радовалась этой способности. Я не могла думать ни о чем, лишь о чудесном мгновении, когда я находилась в объятиях Тибальта, так близко я с ним еще не бывала.
Я желала, чтобы музыка продолжалась бесконечно, но танец закончился, и мы вернулись на свое место под пальмами, где уже сидели Теодосия с Эваном.
Я танцевала с Эваном. Он сказал, что рад видеть меня на балу. Я рассказала, как нашла в своем шкафу бальное платье: сэр Ральф пожелал и меня пригласить на бал.
Мы смеялись, вспомнили детство, потом пошли ужинать, где к нам присоединились Теодосия, Хадриан и Тибальт.
Я так веселилась, словно в тот вечер вернулось мое детство, я блистала остроумием и не позволяла, чтобы кто-то другой находился в центре нашей беседы. Теодосия не возражала (она ведь такая милая), что я привлекала всеобщее внимание.
Тибальт был несколько в стороне от нашей легкомысленной болтовни. Он старше всех нас и мне бросились в глаза его превосходство перед Хадрианом и Эваном, они казались такими незначительными по сравнению с ним. Когда Тибальт говорил об археологии, мы ощущали его глубокий интерес к предмету, единственную страсть его жизни. Мне пришло в голову: если Тибальт полюбит женщину, он будет любить ее с такой же неизменной привязанностью как и свою профессию. Я хотела вовлечь Тибальта в беседу, чтобы он страстно говорил и зажигал меня своим энтузиазмом, поэтому я задала вопрос об археологии и мгновенно он превратился в пламенного оратора, а мы внимали ему, затаив дыхание.
Во время паузы Теодосия вставила:
— О, вы все такие умные… даже Джудит! Но не кажется ли вам, что эта лососина просто превосходна?
Хадриан рассказал, как он ездил ловить рыбу на Спрей в Шотландию, там водится лучший в мире лосось. Ему пришлось войти в воду и
Я говорила:
— Мы все знаем, что рыбаки всегда удваивают свой улов, когда рассказывают о нем, но мне кажется, что Хадриан его утроил.
И вот она передо мной, брови поднялись от удивления и постепенно на лице проступила ярость.
Все замолчали, казалось, тишина никогда не прервется, потом леди Бодреан шагнула к нам. Мужчины встали, но она смотрела лишь на меня удивленным взглядом. Я попробовала улыбнуться.
Один из гостей сказал:
— О, это мистер Трэвис, я думаю.
Тибальт подтвердил.
Леди Бодреан сумела взять себя в руки и представила гостей друг другу, оставив меня напоследок.
— Мисс Осмонд. — Она произнесла мое имя словно это неприличное слово.
Никто ничего не заметил, и несколько минут длилась вежливая беседа, потом леди Бодреан отправилась дальше.
— О, Господи, — воскликнула Теодосия.
— Я знала, этого не миновать, — я попыталась сделать вид, что спокойна.
— Ну, сэру Ральфу придется нести ответ за своих гостей, — сказал Хадриан.
— Что случилось? — не понял Тибальт.
Я обернулась к нему.
— Мне не следовало быть здесь.
— Конечно, не следовало. Ваше общество сделало этот вечер слишком запоминающимся, — сказал Тибальт.
Из-за этих слов стоило прийти на бал.
— Завтра утром меня могут отправить упаковывать вещи.
Тибальта обеспокоили мои слова, а я выглядела счастливой. Теодосия пустилась в объяснения:
— Папа решил, что Джудит должна быть на балу и мы с ним вместе осуществили задуманное. Я выбрала ткань для платья, а Сара Слоупер сшила… Но мама ничего не знала.
Тибальт засмеялся.
— Мисс Осмонд всегда оказывается в центре какой-нибудь драмы. Если она не наряжается мумией и не ложиться в саркофаг, то надевает чудесное платье и приходит на бал; никто не предполагает ее увидеть, она всегда появляется неожиданно.
Хадриан взял меня за руку.
— Не беспокойся, Джудит. Завтра ты переживешь грядущий шторм.
— Мама может быть жестокой, — предупредила Теодосия, — но Джудит пришла как папин гость.
— Не понимаю, как может леди Бодреан возражать против этого, — удивился Эван.
— Ты не знаешь маму, — сказала Теодосия.
— Уверяю тебя, знаю. Но Джудит пришла как гость сэра Ральфа, — успокаивал Эван, — и, следовательно, не сделала ничего плохого.
— В любом случае, шторм наступит завтра, — сказала я. — А сейчас прекрасный вечер. Вот лосось, которого поймали в Шотландии и шампанское из лучших погребов. Компания собралась чудесная, чего еще желать?
Тибальт наклонился ко мне и сказал:
— Вы живете одним днем, вернее моментом.