Гробница Геркулеса
Шрифт:
— С какой стати мне о них волноваться? — фыркнула София.
— А я? Я для тебя тоже ничего не значу? — Она не ответила, избегая встречаться с ним взглядом. — Что с тобой случилось, София? — в отчаянии спросил Чейз. — Господи, ты собираешься взорвать атомную бомбу! Что, черт побери, сделало тебя такой?
София посмотрела на него:
— За такое превращение следует поблагодарить тебя, Эдди. И я действительно тебе благодарна. Если за время нашей совместной жизни я и извлекла урок, то именно этот.
— Что еще за урок? О чем ты, черт побери?
София приблизилась
— Эдди, в основе силы моей семьи лежали деньги и влияние. А когда я встретила тебя, когда ты спас меня из лагеря террористов… ты показал мне, что существует сила иного рода. Сила жизни и смерти.
Чейз потерял дар речи, ему оставалось только с ужасом внимать ее словам.
— Когда ты смел с лица земли членов «Золотого пути», ты научил меня, как по-настоящему применять эту силу. Непоколебимое продвижение к цели, без каких-либо угрызений совести. Любой, кто окажется между тобой и твоей целью, должен быть уничтожен.
— Да у тебя крыша поехала! — наконец выдавил Чейз. — Я проник туда, чтобы тебя спасти. Я убивал только тех, кто пытался убить нас.
— Себя ты обманываешь так же неумело, как и меня, — усмехнулась София. — Эдди, тебе приказали их уничтожить. Именно уничтожить, а не прогнать или захватить. Ты был убийцей, душегубом. Ты ничего не чувствовал, когда стрелял, вонзал нож или перерезал глотку. Я видела, как ты орудовал. Никогда не забуду этого, потому что именно так я научилась походить на тебя. Ты преследовал свою цель, применяя силу. Так сейчас поступаю и я.
— Я участвовал в военной операции по спасению британских граждан из логова террористов, — возразил Чейз. — А ты жаждешь устроить массовую бойню ради собственной выгоды и… чертовой детской обиды!
— Можешь говорить что твоей душе угодно! — взвизгнула София, едва не срываясь на крик. — Ты один во всем виноват! — Она крутанулась на каблуках и решительно зашагала к двери. — Джо! Давай неси ее сюда!
— Не надо, София! — взмолился Чейз, пытаясь подняться. Но, прикованный к трубе, он мог лишь продвинуться на пару футов.
— Ты сам все начал, когда мы встретились, — злобно прошипела София. — А судьба распорядилась, чтобы ты очутился здесь в конце.
Через ее плечо Эдди увидел, как в трюм вошли Комоса и инженер-атомщик, с двух сторон удерживая бомбу. София показала, куда ее поставить, подальше от Чейза.
Мужчины осторожно опустили тяжелое устройство. У Комосы через плечо был перекинут ремень с каким-то предметом. Поначалу Чейз решил, что это оружие, затем понял, что это всего лишь крепежный пистолет — сверху выступал открытый магазин с загруженными шестидюймовыми стальными стержнями. На металлическом основании бомбы виднелись три отверстия, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга. Комоса вставил дуло пистолета в первое отверстие и нажал на спуск. Резкий хлопок сжатого газа, и стержень с громким лязгом пробил палубу. Еще два выстрела, и бомба стала намертво. Комоса положил крепежный пистолет рядом с ней.
София направилась к бомбе, вынимая из кармана ключ. Она вставила его, затем, ликующе
Семь часов две минуты семнадцать секунд.
Шестнадцать.
Пятнадцать…
София вытащила ключ, однако дисплей не потух, секунды стремительно уносились прочь.
— Пойду-ка я на палубу и брошу эту штуку в море, — насмешливо проговорила она, помахав в воздухе ключом, и направилась к двери. Мужчины потянулись следом. — Кстати, Эдди, таймер оснащен механизмом защиты от постороннего вмешательства. Если кто-нибудь полезет без ключа, бомба взорвется. Сообщаю на всякий случай.
— Прощай, Чейз. — Комоса ухмыльнулся своей бриллиантовой улыбочкой. — Передавай привет на том свете.
Дверь за ними захлопнулась с глухим безнадежным стуком.
Чейз напрягся и снова ударил по трубе, однако преуспел не больше, чем раньше. Затем вывернул назад руки, чтобы цепочка наручников обвилась вокруг металла, и потянул со всей силы. Кровь закапала с запястий, когда сталь врезалась в тело, но наручники прилегали слишком плотно, выскользнуть из них не оставалось никакой надежды.
Тем не менее Эдди не сдавался. Иного выбора у него не было.
— Мы почти на месте, — сказал Трулли, перекрывая неумолчный визг двигателей. — Кажется.
Нина, у которой от двухчасового сидения в тесном пространстве одеревенело и ныло все тело, с трудом повернулась к нему:
— Что значит «кажется»?
— Инерциальной навигационной системе далеко до GPS. Особенно когда дорога такая ухабистая — тут уж не до точных показаний. При наихудшем раскладе мы промахнулись километров на десять.
Нина прикоснулась к кулону.
— Значит, остается только уповать на наилучший расклад. Что дальше?
Трулли взглянул на приборы.
— Первым делом надо выйти из суперкавитации, чтобы нас не расплющило, как тростниковую жабу под колесом грузовика!
Нина вытаращила глаза:
— Подожди, о каком расплющивании ты толкуешь? Ты меня ни о чем таком не предупреждал!
— Вообще-то мне самому раньше не доводилось передвигаться на такой скорости, — объяснил Трулли. — Нельзя просто взять и заглушить мотор, потому что, когда обрушится ударная волна суперкавитации, эффект будет такой, словно таранишь субмариной кирпичную стену. Надо плавненько сбавить ход пока не установится безопасная скорость, и только потом закрыть подачу пара. — Он поколдовал над панелью управления, после чего взялся за дроссель. — Ладно. Давай попробуем…
Нина вжалась в кресло и постаралась собрать волю в кулак.
Трулли слегка потянул на себя дроссель. Как Нина ни прислушивалась, шум двигателей не изменился ни на йоту, хотя вибрации «Трясунка» стали другими, неустойчивое скольжение вбок нарастало.
— Это плохо? — спросила Нина.
— Гм… надеюсь, что нет! — Трулли снова потянул дроссель, и визг двигателей слегка пошел на убыль. Однако дрожь не прекращалась. — Мы уже сбавили ход до трехсот узлов. Работает!