Гробница
Шрифт:
— Господи всемогущий... — тихо проговорил он, но тут голос его дрогнул, и молитва прервалась.
Его тело скатилось с крутых ступенек на мокрый пол — Шей был мертв. Свежий ветер, ворвавшийся в подземелье сверху, со внутреннего двора, взъерошил волосы Холлорана. Язычки пламени заметались под ветром; многие свечи потухли, и черные тени от альковов протянулись в комнату, придвинулись ближе, почти к самым ногам Холлорана. Древние изваяния все так же бесстрастно глядели из углов. Однако Холлорана тревожил взгляд не этих огромных каменных глаз, а других, непонятных существ, скрывающихся во мраке под высокими арками. Эти следящие за ним твари не имели ни тел,
Он повернулся к алтарю, на котором лежало огромное тело, истекающее кровью. Кора поднялась с пола; на белой ткани ее халата резко выделялись красные пятна. Глаза ее были устремлены на Холлорана, казалось, она без слов молила его увести ее скорее из этого проклятого, страшного места. Но, встретившись с его холодным взглядом, она отвернулась и приняла безразличный вид.
Холлоран ничем не выдал своих чувств; он не мог позволить себе такого проявления слабости в этот миг. Смущенный, растерянный, он не был до конца уверен в своих чувствах к Коре. О да, ей удалось причинить ему боль, глубоко ранить его сердце. Он расплатился за все. Он пытался убедить себя в том, что девушка стала невинной жертвой человека, использовавшего ее в своих целях. Но в то же время... он хотел прогнать эту мысль, но она упорно возвращалась, причиняя ему наихудшие страдания... очевидно, сама Кора оказалась восприимчивой ко злу — ведь она поддалась его влиянию.
— Не тебе судить меня, Лайам, — сказала Кора; она не повышала голоса, но тон ее был вызывающим. — Не тебе и не таким, как ты.
Холлоран понял, что она имела в виду.
От удара грома дрогнули стены подземелья; эхо прокатилось под каменными сводами, и с потолка на мокрый пол посыпалась темная пыль.
В одной из грязных лужиц лежал темный комок размером с кулак — сохранившееся с древнейших времен сердце почитаемого Клином божества.
Из темных ниш в стенах начали появляться невиданные, кошмарные твари, чьи жадные глаза уже давно следили за Холлораном.
Холлоран чувствовал их приближение; сперва ему казалось, что он видит их. Эти призрачные создания были похожи на подводные чудовища, появившиеся из глубин озера во время его катания с Клином на лодке. Они медленно продвигались вперед, окружая его со всех сторон. Это было материальное воплощение его внутренних пороков, темной стороны его "я" — кажется, Клин достаточно ясно объяснил ему их происхождение.
Холлоран почувствовал, что силы покидают его. Он пошатнулся, словно от сильного удара, и обернулся кругом, оглядывая просторное подземелье. Боковым зрением он заметил, как тела неизвестных созданий мелькают меж каменных идолов, прячась в тени, — они подходили все ближе, чтобы напасть на него. Но стоило ему перевести свой взгляд в ту точку, где только что извивалась чудовищная тварь, как четкие контуры фантастической фигуры расплывались, и она превращалась в чуть заметное туманное облачко. Он почувствовал странную тяжесть в голове, словно его виски тесно сжал стальной обруч. Ему показалось, что тысячи тонких змеистых щупалец проникают в его мозг, парализуя волю, связывая мысли.
Он сжал руками ноющие виски и встряхнул головой, желая избавиться от неприятных ощущений. И тотчас же ссутулился, как будто его собственный вес стал для него непосильной тяжестью. Кора шагнула к нему, но невидимые руки удержали ее, ухватившись за легкую одежду — халат распахнулся, обнажив плечи и грудь, залитые кровью. Она закричала, пытаясь вырваться из цепких объятий,
Собрав остаток сил, он шагнул вперед — сейчас ему хотелось только одного: помочь девушке; он совершенно забыл о своих собственных страданиях, когда смотрел на бьющуюся в руках невидимого врага Кору. Но невидимые щупальца, парализующие его мозг, зашевелились и заставили его опуститься на мокрый пол.
Он не слышал стонов девушки. Но хриплый смех Клина терзал его, врезаясь в мозг, словно тупой бурав. Этот дребезжащий звук вызвал у Холлорана новый приступ бессильного гнева — казалось, Клин дразнил его, издевался над ним, мучил его, освобождая из самых темных глубин его души кошмарные образы — чудовищные и устрашающие, порожденные слепой злобой; отвратительные и непристойные, словно живые слепки его худших пороков. Все самые низкие чувства вдруг с новой силой воскресли в нем, подчиняясь воле того, кто обладал древней, могучей силой — тайным искусством Каббалы, — Феликса Клина...
Но где же он? «Где» Клин?!
— "Где же еще ему быть, как не «в тебе самом», — ответил беззвучный шепот, раздавшийся прямо в его мозгу.
— Не может быть! — воскликнул Холлоран, сжав голову обеими руками, чтобы больше не слышать этот тихий, вкрадчивый голос.
— "Тем не менее это так!"
Послышался знакомый торжествующий смешок.
— "Я могу быть везде, где только пожелаю. Разве я не продемонстрировал себе свои возможности во время нашей первой встречи?"
— Я могу помешать тебе!
— "Можешь? Что ж, попробуй", — отозвался Клин, не скрывая насмешки.
Холлоран почувствовал невыносимую боль — казалось, его глазные яблоки изнутри кто-то жжет добела раскаленным железом. Он склонился к земле, колени его согнулись сами собой.
— "Ну, как? Больно? Я могу сделать еще больнее. Ты заслужил более тяжкие муки."
Холлоран поднял глаза — Клин стоял совсем рядом, повернувшись к нему лицом; глаза медиума были закрыты, обагренные кровью руки прижаты к груди. Его голова, торчащая из тесного ворота черной мантии, представляла собой жуткое зрелище — кожа почти сошла, и лицо превратилось в сплошную кровоточащую рану. Он стоял, шатаясь, и тени, протянувшиеся к нему из темных ниш — нет, нечто «большее», чем тени — извивались вокруг него в причудливом танце. Клин широко раскрыл рот в беззвучном крике, а его черты были искажены гримасой боли.
— Слишком поздно! — крикнул ему Холлоран. — Ты слишком слаб. Твои силы уже не те, что прежде.
Произнося эти слова, Холлоран почувствовал, как утихает боль и разжимается стальной обруч, стиснувший его виски. Но через несколько мгновений боль нахлынула с новой силой.
— "Ты ошибаешься, Холлоран", — прошептал внутренний голос. — «Вся проблема заключается в том, что я еще не решил, сразу ли я прикончу тебя, или помучаю некоторое время, чтобы вполне насладиться твоим страхом, твоей предсмертной агонией.»
Раздался хриплый вздох — Холлоран уловил его внутренним слухом, подобно тому, как он слышал беззвучный шепот Клина. Клин, едва держащийся на ногах, сделал шаг к нему. Он провел по лицу руками, оставляя глубокие царапины там, где пальцы касались обнаженной плоти.
— "Холлоран!"
Этот резкий крик сорвался с потрескавшихся губ Клина.
Медиум открыл глаза — огромные черные зрачки резко выделялись на синевато-багровом лице.
— Я могу причинить тебе боль, — прохрипел Клин. — Я могу сделать так, чтобы твое сердце разорвалось от ужасов, которые я тебе покажу.