Гробница
Шрифт:
Единственное объяснение всему — страх.
Лавку с водой священник прошел не останавливаясь.
— С вашей водой что-то не так? — спросил Вестфален у сидящего рядом с ним на земле торговца водой.
Тот говорил по-английски. Сам Вестфален не видел смысла в изучении местного языка, он никогда даже не пытался что-либо понять. В этой богом забытой стране четырнадцать основных языков и что-то около двухсот пятидесяти диалектов. Абсурд какой-то. Правда, несколько словечек Вестфален все-таки подхватил, но это не было сознательным усилием,
— В храме есть своя вода, — сказал водонос, даже не подняв глаз.
— Какой это храм?
Вестфален хотел узнать, чем этот священник заморочил головы торговцев, почему они стали такими уступчивыми. Подобная информация может пригодиться.
— Храм-на-Холмах.
— А я и не знал, что такой существует.
На этот раз водонос поднял голову в тюрбане и уставился на Вестфалена. В темных глазах было недоверие, его взгляд как бы спрашивал: «Как же это можно — не знать?»
— Какому же небесному богу посвящен этот храм? — Слова Вестфалена эхом отдались в царившей вокруг тишине.
— Кали, темному божеству, — очень тихо прошептал водонос.
— А, да.
Он и раньше слышал это имя. Особенно оно популярно в Бенгалии. У этих индусов богов столько, что не пересчитать. Странная религия — индуизм. Вестфален слышал, что она практически не имеет догматов, основателей и вождей. Что за странная религия?
— Я думал, что ее главный храм под Калькуттой, в Дакшинасваре.
— У Кали много храмов, — пояснил водонос. — Но таких, как Храм-на-Холмах, нет.
— Правда? И что же в нем такого особенного?
— Ракшасы.
— Что это?
Но водонос опустил голову и отказался продолжать разговор. Похоже, ему показалось, что он и так сказал слишком много.
Шесть недель назад Вестфален не стерпел бы такой наглости. Но шесть недель назад никто и подумать не мог о восстании сипаев.
Он допил воду, бросил монетку замолкшему водоносу и вышел под палящие лучи солнца. Воздух на открытом месте казался дуновением от горящего дома. Вестфален почувствовал, как пыль, которая постоянно висит над улицей, смешивается с струйками пота на его лице, образуя грязно-соленую маску.
Он последовал за свамином, с удивлением отмечая, как торговцы без вздохов и стонов отдают ему свои лучшие товары, как будто радуясь этому. Вестфален прошел за священником почти через весь Бхарангпур — по его широким оживленным улицам, по узким кривым переулкам. И везде, где проходил священник и его караван, люди рассеивались при его появлении.
Наконец, когда солнце перекочевало на западную сторону, священник подошел к северным воротам города.
«Ну, вот ты и попался!» — подумал Вестфален.
Все груженые животные перед выездом из Бхарангпура или другого гарнизонного города подвергаются тщательному осмотру на наличие контрабанды. Не важно, что в Бенгалии повстанцы не проявляли активности,
Вестфален стоял приблизительно в двухстах ярдах и следил за происходящим. Он подождет, пока английский часовой начнет проверку, затем подойдет и, задавая обычные вопросы, узнает побольше об этом свамине и его Храме-на-Холмах.
Вестфален увидел, как священник остановился у ворот и заговорил с часовым, у которого с плеча свисал «энфилд» Они болтали, как старинные приятели. И через несколько секунд священник, без всякого досмотра, продолжил свой путь Вестфален едва успел заметить как тот сунул что-то в руку часового, причем сделал это так быстро, что Вестфален, мигни он в этот момент, мог бы все пропустить.
Священник и его мулы были уже далеко за городской стеной, направляясь к северо-западным холмам, когда Вестфален подошел к часовому:
Вашу винтовку, солдат!
Часовой отдал ему честь, потом снял с плеча винтовку и без всяких вопросов протянул ее Вестфалену. Вестфален знал его. Унтер-офицер по фамилии Макдональд — молодой, краснолицый, выпивоха, любитель подраться, как, впрочем, и все ребята в гарнизоне стрелков. За те три недели, что Вестфален командовал гарнизоном в Бхарангпуре, он составил о Макдональде мнение как о хорошем солдате.
— Вы пойдете под арест за нарушение долга!
— Сэр, я...
— И за получение взятки!
— Я пытался вернуть ему ее, сэр!
Вестфален рассмеялся. Похоже, этот парень думает, что он не только глуп, но и слеп.
— Конечно пытался! Поэтому и осмотрел его мулов!
— Старик Джагарнат возит провизию для храма, сэр. Я здесь служу уже два года, капитан. И он приходит в город каждый месяц, как часы, с появлением новой луны. Он возит еду в горы, вот и все, сэр.
— Все равно он должен быть подвергнут проверке, как и все остальные.
Макдональд взглянул на удаляющийся караван.
— Джагарнат сказал, они не любят, когда прикасаются к их еде, сэр. Только они сами могут это делать.
— Ах какая жалость! Полагаю, ты позволил ему пройти без проверки просто по доброте душевной? — Вестфалена уже начинала злить невероятная наглость этого солдата. — Ну-ка выверни карманы, интересно за сколько сребреников ты продал своих товарищей?
— Я никогда не предавал своих товарищей! — выпалил Макдональд в лицо Вестфалену.
Почему-то Вестфален поверил ему. Но отступать было поздно.
— Выворачивай карманы!
Макдональд вывернул только один — из правого кармана он извлек маленький, шершавый, прозрачный ровной красной окраски камушек.
Вестфален чуть не задохнулся от неожиданности.
— Давай его сюда.
Вестфален посмотрел на камушек в свете заходящего солнца. Он знал толк в драгоценностях. Ему уже приходилось встречаться с необработанными камнями, когда, чтобы расплатиться с наиболее настойчивыми кредиторами, он вынужден был превращать семейные драгоценности в наличность.