Гробницы Немертеи

Алферова Марианна Владимировна

Чистюля вложил всю свою отнюдь не малую силу в удар левой. Если бы достал, от лица Атлантиды мало бы что осталось. Но Платон отскочил и замер в нескольких шагах, небрежно играя тросточкой. Будто живая, гибкая трость обегала вокруг одного пальца и сразу цеплялась за другой, потом третий, четвертый и вновь бежала, исполняя замысловатый танец, и каждый раз все быстрее. Чистюля даже не обратил внимания на это жонглирование. Он вновь ударил. И опять мимо. Зато тросточка, набрав скорость, хлестнула экселентиста по предплечью. Гигант отскочил. Платон хлестнул вновь, и громила захватил его гибкое оружие, и теперь… А теперь Чистюля получил ногой в промежность. Атлантида тут же выдернул из его пальцев тросточку, ударил противника по шее от души – с оттягом, так что на коже остался кровавый след. В следующую долю секунды тросточка проскользнула меж пальцев археолога и хлестнула здоровяка еще раз – по глазам. Чистюля зарычал и пошел наугад, ничего не видя. Атлантида отпрянул и еще несколько раз полоснул противника. Решив, что дальше наслаждаться своим превосходством опасно, Платон попытался вырвать кончиком тросточки бластер из Чистюлиной кобуры, но не получилось. Подходить же ближе даже к наполовину ослепленному противнику

археолог опасался. Зато один из парней приметил его маневр и вытащил свой “магнум”. Атлантида прыгнул за ближайший обломок. И вовремя – подручный Бродсайта нажал на курок. Платон рванулся, перекатился по песку… Вспомнил про находящийся рядом храм. Там ведь тоже есть колодец. Правда, заваленный… Ах, черт. Почему они его не расчистили… таинственный хог мешал… да чтоб им тут на Немертее с их идиотскими явлениями… Атлантида метался среди развалин, рискуя в любую минуту получить разряд из бластера меж лопаток. Засев в очередной раз под обломком стены для краткой передышки, он увидел, как мини-торнадо неожиданно покинул свою стационарную орбиту и пошел куда-то вбок, пересек тропку… Платон глазам своим не поверил: смерч ловко утянул в свою серо-коричневую воронку человека в белом комбинезоне. Мелькнули растопыренные руки, ноги, лицо, превратившееся в один раскрытый в неслышимом вопле рот, и… ам… Нет никого, а мини-торнадо продолжал крутиться посреди развалин, перемещаясь взад-вперед, будто караулил кого-то, перерезая путь. Несмотря на свое довольно отчаянное положение, археолог усмехнулся: торнадо в роли сторожевой собаки – это он видел впервые. Однако кто знает – может, теперь смерч постарается схватить любого, кто попадет… куда? Вот именно – куда должен попасть человек, чтобы его сожрал пес-торнадо? Атлантида принялся медленно отползать подальше от опасного смерча. Крутящийся “пес” не обращал на археолога никакого внимания. Куда же теперь идти? Платон осторожно огляделся. Остальные три смерча вертелись по прежним накатанным траекториям. Не видно было и людей Бродсайта. Эти ребята наверняка отступили и отрезали Атлантиду от обоих выходов и от колодца нуль-портала. Но почему-обоих?.. Ведь столицу окружает, если верить Андро – хотя он теперь не знал – можно ли ей верить хоть в чем-то, – бывшая городская стена. А в такой стене не может быть только двух выходов. Их должно быть куда больше… Семивратные Фивы… Стовратные Фивы… Возможно, немертейская столица и не имела сотни ворот, но все же не два же выхода на весь город! Ну-ка побежим в другую сторону. Там тоже наверняка найдутся ворота. И Платон побежал.

БЕГ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

1

Бежать ему никто не препятствовал. И даже не преследовали. Ни люди Бродсайта, ни разумный пес-смерч. Пару раз, правда, пальнули вслед. Но разряды прошли на таком расстоянии, что сразу стало ясно – палили наугад. Петляя меж развалинами, Атлантида пытался прикинуть, где могут оказаться ворота. Никаких стоящих догадок на ум не приходило. Постой… вот, кажется, тропинка. А раз тропинка, кто-то по ней ходил. То ли Андро, то ли Кресс с Ноэлем. И значит, вести она может только к одному месту – к воротам. Платон побежал быстрее. Но ворот он не нашел. А нашел лестницу, сложенную из обломков зданий рядом со стеной. Карабкаться по этим импровизированным ступеням было не особенно удобно. Но и на египетские пирамиды на Старой Земле, говорят, лезть – мало приятного. Атлантида забрался наверх и оглянулся. “Беспризорный смерч” по-прежнему разгуливал взад и вперед, накатывая новую дорожку. Бродсайт и его люди куда-то исчезли. Это Платону не особенно понравилось. Может, они караулят на той стороне? Атлантида заглянул через стену. Похоже, его никто здесь не ждал. Зато он приметил приделанную к стене современную пластиковую лесенку. Кто-то ходил на раскопки с черного хода. Видимо, Кресс с Ноэлем пробирались сюда тайком от Андромахи. Ну что ж, Атлантида мысленно поблагодарил обманщиков. Прыгать с такой высоты даже на рыхлую почву ему не особенно улыбалось. Он спустился вниз и тут почувствовал, что между лопаток уперлось что-то твердое. Неприятное чувство. Игломет? Бластер? И в чьих руках? Он уловил слабый запах духов. Андро?

– Не ждал? – услышал он голос Андромахи.

– Тебя – всегда жду, дорогая Андро.

– И ты по-прежнему уверен, что я не смогу выстрелить?

– Представь себе, уверен, – заявил он, хотя такой уверенности у него не было.

– Тогда беги… – приказала она. – Надеюсь, бегаешь быстро.

Атлантида метнулся в сторону, промчался метров пятьдесят и оглянулся. Андромаха подошла к стене. Что она сделала, Платон не разглядел – может, нажала какую-то кнопку или произнесла пароль. Но незаметная прежде дверь перед ней отворились. Стовратные Фивы…

Атлантида кинулся бежать, не дожидаясь, пока Андро и Бродсайт объединятся. Пару раз он останавливался, чтобы оглядеться. Возможно, где-нибудь поблизости находится замаскированный ветвями глайдер Андро? Но нет, подходящего объекта не попадалось. Неужели ему и дальше придется передвигаться на своих двоих? Он прикинул направление – куда же идти ближе всего? Ближе всего выходило к колодцу, через который они с Ноэлем попали на Ройк. Ну что ж, вперед! Тем более что именно там он должен встретиться с сукки Каем-1. В крайнем случае, если очень припечет, можно отступить на Ройк, для… Как любят говорить военные, после того как им надерут задницу? Ах, да, для перегруппировки сил. В очень древние времена перед началом такой перегруппировки проводилась децимация – казнь или порка каждого десятого – в зависимости от гуманности режима.

Чтобы солдаты, в отличие от гражданских лиц, правильно понимали смысл происходящей перегруппировки.

Но пока до начала отступления Атлантиде пришлось совершить марш-бросок, правда, налегке, ибо противник освободил его от всей экипировки, если не считать легкой тросточки. Но рубашку хоть выжимай. Не смотря на то что климат на Немертее не жаркий, особенно на этой широте. Да, положеньице… Пытаться бегом обогнать глайдер или вездеход – дело бесперспективное. Надо попробовать воспользоваться более быстрым способом передвижения. Очень кстати парочка упитанных кошей, пасущихся на нежно-зеленой лужайке с таким видом, будто происходящее на планете их совершенно не касалось. Атлантида

выбрал того, у которого ножки были чуточку подлиннее, справедливо рассудив, что и бежать он будет шустрее. Не долго думая, вскочил зверю на спину, ухватился руками за довольно длинную жесткую шерсть на загривке, ударил пятками по крутым бокам и поскакал. Напоминала эта скачка галопирование ковбоя на спине… нет, не быка-борова… Но кош был животным крупным и резвым. Одна незадача: бежать он кинулся совершенно в другом направлении, нежели то, которое было необходимо Платону. Напрасно археолог лупил его пятками и тростью – зверь мчался по одному ему знакомым тропинкам сквозь заросли колючего кустарника и не желал никуда сворачивать. Каждая попытка развернуть его на сто восемьдесят градусов лишь усиливала резвость скакуна. Наконец кош издал что-то вроде победного рычания, взбрыкнул задними ногами, скинул Атлантиду на траву и умчался. Платон лежал, уткнувшись лицом в траву-а травы на Немертее удивительно мягкие, шелковистые и пахнут головокружительно, – и боялся пошевелиться. Он не вполне был уверен, что остался цел. Однако горящие ссадины на лице и плечах, оставленные колючками, подсказывали Платону, что он отделался сравнительно легко. А в голову пришла странная мысль: что, если остаться здесь, на Немертее, навсегда? Притвориться, что всегда и жил так… Вставал поутру, брал косу-как археолог Атлантида прекрасно знал, как выглядит коса, но что с ней делать, представлял весьма смутно – и отправлялся косить траву. Можно вообразить, какое духовитое сено получится из местных трав и как здорово будет валяться на сеновале… Атлантида представил себя голым по пояс, в штанах из какой-то грубой сероватой ткани – надо полагать, именно так и выглядело домотканое полотно, – в соломенной шляпе и босиком… Он подносил к губам золотую чашу и пил из нее божественный напиток, выжатый из благоуханного разнотравья. Что-то вроде золотой хаомы, которую так почитали зороастрийцы. Да, зороастрийцы… они считали, что существуют некие уже заранее изготовленные души, фраваши праведных, которые готовы вселиться в новорожденные тела… быть может, это были чьи-то погребальные кувшины, оставленные на Старой Земле заезжим ВЕЛИКИМ ГОНЧАРОМ?

Нет, хватит… Что за нелепая фантазия? Это только трава… ее удивительный аромат вызывает миражи и требует немедленно обрядиться в домотканые штаны, вооружиться косой и… завести погребальный кувшин. И пить хаому… и воплотить по всей Галактике фраваши праведных… Милость природы Немертеи, снизойди на меня… О нет! Атлантида застонал и попытался оттолкнуть от себя планету. А она изо всех держала его, прижимала к своей влажной огромной груди, желая приласкать и оказать милость… Однако избранник не желал подчиняться. После новой попытки удалось наконец встать на четвереньки. Голова была тяжелой. Атлантида пошарил вокруг себя, пытаясь отыскать косу… Разумеется, не нашел. Вновь толкнул в грудь настырную планету. Отпусти! Оказывай милости другим… А она щекотала его метелками зеленой травы и шептала: “Милость моей природы безгранична”. Он не уступил. Поднялся, пошатнулся, выпрямился…

"Милость природы Немертеи безгранична”, – шелестели деревья. Платону казалось, что он вновь слышит удивительную музыку, что лилась из черного кувшина. Вместо души – музыка. Вместо погребения – песня. Перед ним посреди душистого разнотравья высились две статуи из голубого немертейского мрамора. Мужчина и женщина, изваянные из камня с каким-то почти отталкивающим натурализмом, сидели в позах, исполненных достоинства, держа плечи прямо, сложив руки на коленях, и снисходительно смотрели на Атлантиду вставными серебряными глазами. Древние греки и римляне делали своим статуям такие глаза. Профессор Биттнер рассказывал, что в комнате с подобными изваяниями долго находиться нельзя. Невыносимо. Все время кажется, что на тебя кто-то смотрит из вечности.

Вот и эти смотрели, как живые. У женщины волосы были золотые, у мужчины – из серебра.

Что за черт! Почему эти статуи не засек спутник, производя сканирование планеты… Такие громадины, да еще посреди поляны… Атлантида сделал несколько шагов к королю и королеве. Голубой немертейский камень стал дымчатым, потом прозрачным и наконец растаял – от скульптур не осталось ничего, кроме нескольких плит, положенных друг на друга и служивших постаментом. Даже обломков вокруг – и тех не видно… Археолог на всякий случай потрогал камни основания. Они были. А статуи исчезли. Платон огляделся, пытаясь отыскать осколки в траве. Нашел несколько штук – слишком мелкие и малочисленные, чтобы из них собрать исчезнувшие колоссы. Он присел на плиты. Голова была по-прежнему тяжелой и кружилась. Почему все-таки он видел статуи? Неужели так подействовал запах трав…

Надо уходить… Он поднялся, сделал несколько шагов… И очутился на дорожке из синих и красных плит, изрядно заросшей травой. Не задумываясь, он пошел по ней, точно не зная, куда она выведет. И вскоре увидел за деревьями кирпичную стену какой-то старинной постройки, лишь на полметра поднимающейся из земли, а вокруг кучи перекопанной почвы. И аккуратно сложенные ящики с наклейками антигравитационных индикаторов. Платон не сразу догадался, что он очутился на ферме, которую раскопали Кресс и Ноэль, но которую Атлантида так и не удосужился осмотреть. Он ускорил шаги. Вряд ли здесь можно укрыться. Но, возможно, археологи оставили специально кое-что из своего оборудования, чтобы не таскать его всякий раз назад в дом. Вряд ли можно рассчитывать, что здесь отыщется бластер с комплектом запасных батарей, но вот пару заступов с автономным приводом и какую-нибудь антигравитационную платформу для перевозки крупногабаритных находок раздобыть наверняка можно. Антигравитационная платформа очень бы пригодилась – для перевозки самого Атлантиды – пот с него так и лил ручьем после пробежки.

Он принялся осматривать ящики, но ничего подходящего не находилось. Разозлившись, он сорвал крышку с ближайшего. Внутри стояли в ряд погребальные кувшины. Платон замер. Почудилось – он слышит голоса… Слишком кратковременны милости, оказываемые королем и королевой – да живут они вечно. Их краткость приводит в ужас к-хи и заставляет сомневаться в милостях самой природы Немертеи…

Платон тряхнул головой и спешно приладил на место крышку. По старинным, высеченным из камня ступеням он спустился вниз, в раскопанный дом неизвестного немертейского жителя, надеясь, что, может быть, здесь археологи оставили что-то более полезное для битвы с Бродсайтом, чем погребальные кувшины.