Гробовое молчание
Шрифт:
Корсак поднял бокал эля.
— Как вы, женщины, любите говорить? Молодец, подруга!
Джейн поглядела на его испачканную жиром рубашку и подумала: «У него достаточно большая грудь, чтобы выдавать подобные фразы». Она подняла свой стакан с водой, и они смачно чокнулись, да так, что пиво из бокала Корсака пролилось на уменьшившуюся кучу креветок.
— Есть, правда, одна ложка дегтя в этой бочке меда, — добавила Джейн, беря в руки вилку. — У меня никогда не получится закрыть дела неизвестного
— Сабля, которой ее убили, так и не обнаружилась?
— Исчезла. Вероятно, то существо, которое я видела, утащило ее с собой в рощу. Никто никогда не сознается. Но я, кажется, поняла, чьих рук это дело.
— Тебе хватит сведений, чтобы его осудили?
— Честно? Я не хочу, чтобы его осудили. Корсак, порой, для того чтобы выполнить свою работу, мне приходится поступать неправильно.
Винс рассмеялся.
— Только бы доктор Айлз никогда не услышала этого.
— Да, она не поймет, — согласилась Джейн.
Маура признавала только факты, и несколько дней назад эти факты привели к тому, что полицейского Уэйна Граффа осудили. Да или нет, белое или черное — Мауре всегда было ясно, что есть что. Но чем дольше Джейн работала в полиции, тем меньше она понимала, где пролегает черта между правильным и неправильным.
Она подцепила немного салата и положила его в рот.
— А как у тебя дела? О чем ты хотел поговорить со мной?
Корсак вздохнул и отложил вилку. Помимо опустевшей тарелки, очень мало что могло заставить Винса сдать это оружие.
— Ты ведь знаешь, что я люблю твою маму, — проговорил он.
— Да, думаю, это я уже поняла.
— Я хочу сказать, я по-настоящему люблюее. Она веселая, умная и сексуальная.
— На этом лучше остановиться. — Джейн отложила вилку. — Просто скажи мне, к чему ты ведешь.
— Я очень хочу на ней жениться.
— И она уже ответила согласием. Так в чем же дело?
— Дело в твоем брате. Он звонит ей по три раза на дню и пытается отговорить. Совершенно ясно, что он презирает меня.
— Фрэнки не выносит перемен, вот и все.
— Он ее очень расстроил, и теперь твоя мама думает отменить свадьбу, чтобы только он был доволен.
Тяжелый вздох Винса завершился звуком, похожим на завывание. Корсак отвернулся, уставившись в кабинку по другую сторону прохода; там сидел малыш на высоком стуле. Ребенок поглядел на отставного детектива и заплакал. Мамаша бросила на Корсака неодобрительный взгляд и взяла малыша на руки. Бедняга Винс! Он настолько некрасив, что пугает детишек, которые не способны заглянуть под его неприятную оболочку и увидеть доброе сердце. «А моя мама способна, — подумала Джейн. — И она заслуживает хорошего человека».
— Ладно, — ответила она. — Я поговорю с Фрэнки.
Если это не поможет, она хорошенько врежет братцу по башке.
Корсак поднял голову.
— Ты сделаешь
— А почему бы и нет?
— Не знаю. Видишь ли, я так понял, ты не очень-то рада нашим отношениям с твоей мамой. Тому, что мы близки.
— Просто мне не хочется выслушивать сальные подробности, ясно? — Джейн потянулась через стол и ласково пихнула бывшего напарника в плечо. — Ты клевый, Корсак. И ты делаешь ее счастливой. Меня волнует только это. — Джейн поднялась. — Мне нужно идти. Тебе полегчало?
— Я люблю ее. И ты это знаешь.
— Знаю. Конечно, знаю.
— Тебя я тоже люблю. — Винс нахмурился и добавил: — А вот твоего брата — нет.
— И я прекрасно тебя понимаю.
Оставив его один на один с дарами моря, Джейн двинулась к выходу из переполненного бара. Оказавшись у двери, она услышала, что кто-то зовет ее:
— Риццоли!
Это был отставной детектив Букхольц, который расследовал исчезновение Шарлотты Дион девятнадцать лет назад. Он сидел на своем обычном месте у барной стойки, перед ним стоял бокал скотча.
— Мне нужно поговорить с вами, — сообщил он.
— Я собираюсь домой.
— Тогда я провожу вас до машины.
— Может быть, поговорим завтра, Хэнк?
— Нет. Мне нужно кое-что сказать, и это меня очень беспокоит. — Осушив свой бокал, Букхольц шумно поставил его на барную стойку. — Давайте выйдем на улицу. Здесь чертовски шумно.
Они вышли из бара и остановились на парковке. Этим прохладным весенним вечером в воздухе пахло сырой землей. Джейн застегнула молнию куртки и бросила взгляд на свою машину, размышляя, насколько долгой будет беседа и успеет ли она купить молока по пути домой.
— Знаете, это насчет вашего дела по обвинению Патрика Диона и Марка Мэллори. Вы ошибаетесь, — заявил Букхольц.
— Что вы имеете в виду?
— В новостях только об этом и говорят. Два богатеньких парня вместе охотились за девочками в течение двадцати пяти лет. Об этом говорит вся страна, и все недоумевают, как мы раньше этого не заметили. Почему мы их не остановили.
— Они поступали очень ловко, Хэнк. Они не перегибали палку и были очень осторожны. Им удавалось держать себя в руках.
— По нескольким похищениям у Патрика Диона есть алиби.
— Потому что они воровали девочек по очереди. Некоторых похитил Мэллори, некоторых — Дион. Мы уже обнаружили шесть тел в имении Диона и найдем еще, я не сомневаюсь.
— Но только не тело Шарлотты. Я гарантирую, что эту девочку вы там не найдете.
— Откуда вы знаете?
— Когда я занимался этим делом, я работал на совесть, ясно? Это было девятнадцать лет назад, но я помню все подробности. Вчера вечером я вытащил свои старые заметки, чтобы во всем удостовериться. Мне точноизвестно: когда Шарлотта исчезла, Патрик Дион был в Лондоне. Он вылетел домой в тот же вечер, когда до него дошли новости.