Грог. История орка
Шрифт:
– Было б что полезного, – слышалось ворчание. – А тут трава какая-то и порошки странные.
– Лучше бы чем съестным торговали. Я б раскошелился на прибавку к пайку.
Чуткие уши хирров не могли не услышать это роптание, и их морды тут же растянулись в улыбках.
– Господа-а, мы предлагаем полезные средства: они могут убрать усталость, заглушить голод, снять боль или онемение в мышцах после долгого пути или боя, – начал рассказывать один из полосатых.
– Всего-то бросить горсть листьев в воду, пока греется. Или добавить щепотку порошка в пищу, – подхватил второй.
Оба
Слова торговцев возымели эффект: уставших с дороги солдат заинтересовали цены на чудо средства.
Грог тоже приценился.
– Слышь, Мирек, давай скинемся на какую-нибудь траву? Хотя бы вот на бодрящую?
– Извини, дружище, мой кошель пуст.
– Я не против скинуться, – поддержал Раног. – Возьмём и бодрящее, и то, что боль снимает. – И добавил многозначительно: – А если кто монет докинет, возьмём на всех.
Тахог с Найзогом тут же засуетились, подсчитывая сбережения. За дни пути они порядком устали и очень хотели верить, что порошки и отвары могут их поддержать и освежить.
Мирек, уже достаточно поглазевший и на котиков, и на их фургон, развернулся к лагерю. Бодрый шаг парня сбился лишь один раз, когда кто-то из людей, видимо, зазевавшись, не отошёл с его пути. Или не пожелал отойти. Удар плечо в плечо, и Мирек так же спокойно идёт дальше, а человек досадливо потирает плечо и что-то шипит ему в след.
Дальше Грог следил только за Раногом, который долго и упорно торговался с хиррами. Тахог ему помогал. Они играли в довольно занимательную игру: орк скверный и орк добродушный. Раног настаивал на снижении цены или же на большем объёме трав и порошка, раз цена такая высокая. Тахог делал вид, что он на стороне торговцев и упрекал друга в несправедливости его требований. Оба временами произносили какие-то слова на языке хирров, что тоже должно было подкупить торговцев.
Впрочем, те тактику орков раскусили и отзеркалили. Под конец жаркого спора Тахог и «добрый» хирр уже чуть ли не обнимались и обвиняли «злых» товарищей в жадности, чёрствости и в том, что те их не ценят, не любят и нагло эксплуатируют.
– Видит Отец Великий, твоё сер-р-рдце чернее и холоднее ночной пустыни! – порыкивал хирр на товарища.
– Да-да! И Знающий видит, что твоё сердце, Раног, черствее сухаря, что валялся в тёмной кладовой всю зиму! – веселился Тахог.
– Я целыми днями перебираю тр-р-равы, протираю баночки со специями и перемываю флаконы для благовоний, а ты спокойно отдыхаешь на облучке, делая вид, что пр-р-равишь лошадьми. Эти лошади знают дорогу не хуже нас, они возят нас по ней уже который год!
– А я постоянно стираю и подшиваю твою одежду! И даже обмотки твои стираю! И несу твои вещи как…как верблюд!
– О, мой ор-р-ркский брат! – возопил «добрый» хирр. – Твоя жизнь ещё тяжелее моей! Великие Отец и Мать да сжалятся над тобой! Я буду молиться за то, чтобы у твоего друга появилась хоть капля сочувствия
– А я буду молиться, чтобы Знающий и твоему другу даровал прозрение, – подхватил Тахог, обнимая кота. – Но будь и ты милостив, уговори сбавить цену. Мне завтра снова нести и свои и его (указующий перст в сторону Ранога) вещи многие и многие часы по пыльной дороге. А потом готовить. А потом стирать. Он уже десятый сон будет видеть, а я, как верная супруга, буду сушить его обмотки у ночного костра!
Цену, наконец, сбавили, а свёрток с покупками оказался хороших размеров. Оба орка и хирры пожали друг другу руки и поклялись заботиться о товарищах.
– Учитесь, пока я жив, – довольно проворчал Раног, присаживаясь у костра и оценивая свёрток.
– И у меня учитесь! – рухнул рядом Тахог, выпятив челюсть.
– Ну, вы даёте. Вам надо в артисты, а не в пехоту, – похлопал Найзог.
Грог же задал вопрос, который ужом вертелся у него в голове на протяжении почти всех торгов:
– Они же не поверили. Почему же так сильно цену сбросили?
– Конечно, не поверили. Никто не поверил, – Тахог посмотрел на Грога непонимающе. – Не в том же дело. Сам подумай.
– Я в курсе, что коты – что полосатые, что пятнистые, – любят торговаться. Видел, как они это делают. Но чтобы вот так красочно… Обычно это просто спор, и комедию никто не ломает.
– А зря, – серьёзно сказал Раног. – Цель же удовольствие получить, а не только деньги. – И стал объяснять дальше: – Мы пришли после кого? После слуг наших господ. Они редко торгуются: не хотят тратить время, потому что ценят его больше, чем деньги. Деньги-то и так у них есть. Поэтому коты уже достаточно монет получили, а для души – ничего. А тут мы с представлением. Веселимся и их веселим. Ещё и, вон, что-то на их языке знаем. За это Тахогу, кстати, спасибо, – он кивнул другу. – Он научил. А я его научил, как с ними торговаться.
– Ну, не сильно-то ты и учил. Я и сам не промах, основные принципы знаю. Но, признаюсь, в паре веселее, и улов солиднее.
Наутро к ним пришёл Мирек. Парень выглядел уставшим и абсолютно счастливым.
– Ребят, поделитесь зельем. Мне б на полушаге не уснуть.
– А кто тебе ночь спать мешал? – Грог посмотрел на друга с подозрением.
– Кажется, – тот понизил голос до шёпота, – её звали Сью. Я не помню.
Он нахально зевнул.
– Во даёт! Сны о бабах уже до бессонницы доводят, – расхохотался Тахог.
Грог же, внимательно разглядывающий Мирека, пришёл к другому выводу:
– Ты как часовых обошёл?
Бывший подмастерье портного ухмыльнулся:
– Да, делов-то! Главное быстро и тихо.
– Погоди, ты не шуткуешь? – Тахог ушам не поверил.
Орки сели ближе к везунчику, и тот с превеликим удовольствием поведал, как он и ещё пара приятелей из группы интенданта выбрались из лагеря и променяли сон на компанию юных крестьянок.
– Ольх и Исс, пока с интендантом ходили, подбили клинья к паре девиц, а те пообещали взять третью и ждать их в амбаре с пивом и со всем прочим. Я же раздобыл план смены часовых и пароль на тот случай, если засекут.