Гром гремит дважды. Дракон
Шрифт:
Сейчас отчего-то уверился, что за дверью палаты меня снова ждёт счастье. Знал, что я во многом виноват, понимал, что разговор предстоит непростой, но в одном был абсолютно уверен: Ниу ждёт меня. Так же, как ждала в Цюане. Как дожидалась дома, каждый день — зная, что я могу прийти очень поздно, а могу вовсе не явиться ночевать. Земля вращается вокруг своей оси, Ниу ждёт меня. Если я мог себе позволить не сомневаться хоть в чём-то, так в этом.
— Ниу! — Я распахнул дверь.
Бросился к её кровати — и застыл на месте, не добежав. Ниу в палате не было. Откинутое одеяло,
Я метнулся к санузлу, в надежде, что наткнусь на запертую изнутри дверь, но уже понимая, что себя обманываю. Вряд ли человек, несколько часов назад вышедший из комы, успел за это время научиться ходить.
Дверь распахнулась. Свет включился автоматически, в пустом помещении сверкнули белоснежным фаянсом раковина и унитаз.
— Где она?! — рявкнул я. Не сразу сообразил, что ору по-русски, и застывшая в дверях побледневшая Кингжао меня не понимает. Перешёл на китайский: — Где Ниу?!
— Н-не… Я не знаю… Может, доктор…
Может, конечно, и доктор. Ниу увезли на обследование, на процедуры, куда там ещё положено, а я зря психую.
Может быть. Если запретить себе смотреть на то, что первым бросилось в глаза: раствор в капельнице, стоящей возле кровати, не закончился. Прозрачная латексная трубка свисает со штатива вниз, а с закреплённой на её конце иглы мерно, одна за одной, падают капли.
— Доктор Болин! — Я запретил себе думать о капельнице. Выскочил в коридор.
Понял вдруг, что представления не имею, где искать врача — он всегда приходил в палату сам. Хорошо, что в конце коридора уже мелькал белый халат.
— О, господин Ченг! Рад, искренне рад! Это такое счастье, такое невообразимое…
— Где она?! — рявкнул я. Уже догадываясь, что услышу в ответ.
— Простите?..
— Где Ниу?
— Господин Ченг, повторяю: я представления не имею, куда она могла подеваться! — Болин чуть не плакал. — Поймите, люди в таком состоянии, в каком находилась ваша подруга, не то что ходить не могут — веки-то поднимают с трудом! То, что она очнулась, это уже…
Но дальше я не слушал. Включились рефлексы опера — я быстро осмотрелся. И увидел то, на что должен был обратить внимание сразу, не дожидаясь лепета Болина: глазок видеокамеры.
— Камера работает?
— Да, безусловно! Это ведь наша лучшая…
— Где можно посмотреть запись?
Далеко идти не пришлось — изображения с камер выводились на монитор дежурной медсестры, или как уж это правильно называется. Женщина в белом халате, сидящая рядом с процедурными помещениями за специальной стойкой — из тех, что по идее должны всегда быть на месте, по факту же — днём с огнём не найдёшь. По крайней мере, в тех больницах, где доводилось лежать мне, дело обстояло именно так. А вот здешнему персоналу явно не приходилось впахивать в одиночку на три ставки — как-никак, лучшая больница в городе, абы кого здесь не лечили. Медсестра дисциплинированно сидела за стойкой, делала записи в каком-то журнале. Увидев нас, выпрямилась, поправила шапочку на волосах:
— Доктор Болин?
— Во сколько вы заступили на смену? — строго спросил Болин.
— В шесть, как обычно, —
— Больная из третьей палаты. Та, что долго была в коме. Когда вы в последний раз заходили к ней?
— Сорок минут назад. Я, по вашему распоряжению, принесла ей воды и поставила капельницу. — Медсестра посмотрела на Кингжао. — Эта госпожа как раз сидела рядом с больной. Но вскоре она вышла и сказала, что больная уснула.
— Да-да, — закивала Кингжао, — Так и было.
— После её ухода я зашла в палату, проверила капельницу. Увидела, что раствора осталось ещё на полчаса, засекла время и скоро как раз собиралась снова зайти. А что случилось, доктор Болин?
— После того, как из палаты вышла эта госпожа, туда кто-нибудь заходил?
— Нет. То есть, наверное нет, мне отсюда не видна дверь в палату.
— Кто за это время проходил по коридору мимо вас?
Медсестра задумалась.
— К больному из четвёртой палаты пришли жена и дочь, навестить. Они всегда приходят очень рано. Доктор Жонг подошёл ко мне, дал некоторые указания относительно больной из первой палаты. Санитар делал влажную уборку… А больше я, кажется, никого не видела — кроме медсестёр.
— Сами вы отлучались куда-нибудь?
— Да, конечно. Несколько раз. Я ведь обязана реагировать на вызовы больных. А что…
— Сомневаюсь, что вы чего-то добьётесь расспросами, доктор, — перебил медсестру я. — Если бы случилось что-то неординарное, вам бы немедленно сообщили. Так ведь? — посмотрел на женщину.
— Да, конечно! Как же иначе?
— Камеры, установленные в палатах, работают постоянно?
— Да.
Я обошёл стойку, встал за спиной медсестры.
— А где изображения?
— Вот… — Она растерянно показала на ряд крохотных окошек вверху экрана.
— Хотите сказать, что вы что-то здесь различаете?
Женщина обиженно поджала губы.
— Мы не следим за больными постоянно, это не входит в наши обязанности. Только если доктор просит уделить кому-то повышенное внимание. В этом случае мы делаем вот так. — Медсестра щёлкнула мышью по одному из окошек. Оно развернулось, заняв собой четверть экрана.
— Включите изображение из третьей палаты, — попросил я.
Медсестра послушно щёлкнула. И ахнула. Начала:
— Но как же это? Такого просто не может…
— Это я уже слышал, — перебил я. — Дайте-ка.
Наклонился над столом рядом с медсестрой, забрал у неё мышь. Остановил трансляцию, отмотал изображение на полчаса назад. Увидел спящую Ниу. Кингжао рядом не было — видимо, уже ушла. Я промотал съёмку чуть вперёд. Увидел, что к Ниу кто-то подходит, но это оказалась медсестра. Она закрепила в штативе капельницы новую колбу, проверила катетер в руке у Ниу, поправила подушечку под её локтем и исчезла из кадра. Я принялся мотать изображение дальше. Рядом с Ниу снова появилась фигура. Сначала я решил, что вернулась медсестра — человек был одет в такие же, как на ней, белый халат и шапочку. Он стоял к камере спиной, лица я не видел. Человек немного постоял неподвижно — как будто разглядывая Ниу, а потом откинул одеяло. Медсестра рядом со мной ахнула.