Гром над Академией. Часть 1
Шрифт:
Девчонки, усевшись на диван, ограничились чаем, а я, плюхнувшись в кресло, вовсю наворачивал пельмешки со сметаной. И при этом ел как не в себя, едва не урча от удовольствия. Запивая все это травяным чаем, я начинал чувствовать себя человеком. Слопав две тарелки пельменей, мимоходом удивившись, куда в меня столько влезло, я откинулся в кресле и, сладко жмурясь, прихлебывал чай. Места в желудке уже не осталось, и он протестующе требовал прекратить издевательство. Но чай был очень вкусным, и допить его было делом принципа.
– Влад, – тихо сказала Ника. – А твой дед, он какой?
–
– А он не против того, что ты сделал нам предложение? Насчет Ольги все понятно. Она княжеского рода, из влиятельной семьи, а мы кто? Дочери провинциального дворянчика? Где мы, а где Громовы?
Нику явно начало потряхивать от страха, да и Вика выглядела не лучше.
Встав с кресла, я сел между ними и крепко обнял.
– Ну, и чего скисли? – ласково сказал я им. – Громовы, не Громовы. Наша семья всегда ценила именно людей, а не их громкие фамилии. Да и за годы опалы мы на многое изменили свои взгляды. Хотите правды – я ее скажу. Дед не одобрил мой выбор… – И, почувствовав как они напряглись, добавил: – … но принял. Говорите, из семьи мелкого дворянчика? Вы забыли, что ваш дядя – артефактор, известный своим талантом далеко за пределами Российской Империи? Вы забыли, что он близкий друг моего деда? Вы забыли…, а впрочем, вы этого не знали и пока вам рано знать… Но не суть. Никто вас в худородности не посмеет обвинить. И, кстати, насчет Ольги. Если она вас приняла как равных, то никто даже не покосится в вашу сторону. Да, будут шептаться, может понапридумывают чего. Но в открытую что-либо сказать не посмеют. Вызывать гнев могущественных родов, дураков нет. А в том, что князь Долгорукий, уважая выбор дочери, встанет на вашу сторону – сомнений быть не может. Он и так прошел буквально по краю в общении с дочерью и, чувствую, серьезный разговор у них еще впереди. Так что, если у него появится шанс загладить свою вину, он это с радостью сделает. Пока остается открытым вопрос о выполнении наших требований Императрицей. Если все будет сделано, как мы хотим, наш род обретет прежнее могущество. И тогда на вас тем более никто не посмеет плохо посмотреть.
– А я вот не понимаю, как вы можете ставить условия Империи? Ты же сам говоришь, что от былого могущества семьи сейчас ничего не осталось.
– А вот можем, – хитро улыбнулся я. – И я уверен, что нам пойдут навстречу.
– А если не пойдут?
– Мы уже обсуждали эту тему. Уедем, да и все. Нам везде будут рады. Да, кстати, насчет уедем. Васька?
– Да, хозяин, – мурлыкнул лежащий рядом довольный котяра. Глядя на него, сразу становилось понятно, что, если и есть на свете полностью довольные жизнью коты, то он явно один из них.
– Не вздумай никуда умотать. С нами в поместье поедешь.
– А может, не надо? – умоляюще потянул он, прижав уши, явно вспомнив про мою сестру.
– Надо, Вася, надо. Тем более, у меня такое чувство, что ты мне там можешь понадобиться.
– Ну надо, так надо, – обреченно вздохнул он.
– А вернемся обратно, я тебе полный стакан валерьянки налью.
–
– Господи, – недовольно воскликнула Вика. – Какой хозяин, такой и кот! Только и думает, где бы напиться и куда бы пойти по бабам!
– По бабам? – оживился кот.
Рука-лицо Вики было ему ответом.
Поняв, что все интересующие его моменты будут обсуждаться по приезду, мохнатый свернулся клубком и мгновенно вырубился.
С завистью посмотрев на него, я вспомнил еще кое о чем.
– Кузя, Вике и Нике полный доступ в дом. Все права хозяйки.
– Исполню, Владыко, – поклонился домовой и, подойдя к девушкам, взял их за руки. Легкий толчок эфира, и девушки в испуге отдернули руки.
– Уже все, – сказал он. – Теперь вы можете приходить и уходить, когда захотите. И в случае угрозы дом так же будет защищать и вас.
В этот момент в дом влетела чуть запыхавшаяся Ольга. – Я не опоздала? Можно ехать?
– Сейчас узнаю, подъехала ли машина, – сказал я, доставая телефон.
Короткий разговор с дедом, и вот мы дружной компанией направились к выходу из академии. Ника несла в руках заметно нервничающего Ваську. Хотя девушек и самих трясло от переживаний.
Выйдя за ворота академии, я остолбенел. Машина с нашими гербами стояла в коробочке монстров, а иначе этот транспорт назвать было нельзя, с гербами Российской Империи.
Выскочивший водитель нашей машины с легким поклоном открыл дверь, пропуская нас внутрь.
– Дим, а это чего? – спросил я его.
– Не могу знать, – по-военному лаконично ответил он. – Распоряжение Николая Владимировича.
– А за этих монстров тоже он распорядился?
– Не могу знать…
– Да что ты заладил – не могу, не могу! …
– Владислав Андреевич, не пытайте, все равно не расскажу. Не велено от этом говорить. Приедем в поместье, все узнаете.
– Ох, темнишь ты что-то, Дима. Ладно, поехали. Дома разберемся.
По пути я усиленно размышлял о том, что увидел. То, что машины принадлежали Тайной Канцелярии, сомнений не вызывало. Но зачем их прислали? Давыдов перестраховывается или что? И как он узнал, что я именно сегодня поеду домой? Хотя я, по-моему, ему об этом говорил. То, что они прибыли вместе с нашей машиной, говорит о том, что дед в курсе. Опасается за мою жизнь? Вряд ли. У нас достаточно транспорта, чтобы обеспечить собственную безопасность. Зачем тогда присылать чужие машины?
Ладно, гадать смысла нет, сейчас приедем, и все узнаем.
Неладное я почувствовал при подъезде к поместью. Все проходы были заставлены машинами. А количество охраны, что была разбросана по периметру, не поддавалось счету. Накинув на себя на всякий случай щит, и велев девушкам держаться рядом, я решительно вышел из машины и пошел в дом. Во дворе было непривычно тихо, так, что казалось, сам воздух застыл в напряжении.
Дверь нам открыл слуга и с поклоном сообщил, что дед ожидает меня в гостиной. Атмосфера таинственности меня уже начинала откровенно раздражать, и я мысленно прокручивал в голове все, что выскажу деду по этому поводу.