Гром над Араратом

Григорьянц Георгий Рубенович

– Да, мой царь! Агент также сообщает, что копья могут крепиться к конской броне, а всадник при этом рубит мечом.

– Секретарь, запиши: передать данные по катафракте главнокомандующему Мамиконяну для изучения и внедрения. Что еще?

– Государь! – встал Артавазд. – У римлян сейчас профессиональная армия, укомплектованная гражданами Рима; подразделения из неграждан на второстепенных ролях.

Вскочил Тигран-младший:

– Государь, ты перенял у эллинов систему комплектования армии на основе наемничества. Здесь, в городе,

мы содержим иностранных наемных воинов не менее тридцати тысяч человек. Это очень много.

– Ты считаешь, что я должен иметь гражданское ополчение? – раздраженно спросил Тигран.

– Я учусь военному искусству, и кое-что знаю, – продолжал Артавазд. – Армия Александра Македонского разбила более мощную армию Дария, царя Персии, потому что у Александра армия комплектовалась из жителей его царства, а у Дария были иностранные наемники.

Тигран-младший подтвердил:

– Профессионал-наемник может хорошо хвастать, но не будет рисковать жизнью в случае опасности. У греков раздутое самомнение.

– И что же вы оба предлагаете? – Царю разговор не нравился.

– Иноземцы должны служить только во вспомогательных войсках, их вооружать нельзя, – сказал Артавазд, и оба брата сели на места.

Царь задумчиво посмотрел на них. Он никогда напрямую не сталкивался с римскими легионами, еще предстоит изучить тонкости их тактики ведения боя, а греки с ними воевали не раз. Возможно, в каких-то вопросах есть ошибки, но пока наемники-греки показали себя во всех походах хорошо: в бою проявляли твердость, ничем не хуже воинов-армян, и потом, они еще не забыли, что римляне лишили их родину Грецию государственности. Он сказал:

– Мы будем совершенствовать свою армию, большие дела не делаются сразу. —Посмотрев на Артавазда и его синяк под глазом, изрек: – Если тебя побил грек, это не значит, что греки плохие бойцы!

– Не помню, чтобы меня побили.

Царь встал:

– Все свободны. Васак останься!

Тигран и Васак стали прохаживаться по залу.

– Мое царство огромно, от моря и до моря, – говорил Тигран, – Великая Армения в расцвете своего могущества. Сегодня три державы диктуют миру свою волю: Рим, Великая Армения и Парфия.

– Да, государь, – подтвердил Васак.

– Я чувствую, назревает попытка нового раздела территории Малой Азии и Месопотамии. Опасность идет и с запада, от Рима, и с востока, от Парфянского царства. Два этих государства хотят увеличить свои владения. Готова ли Армения бросить вызов Риму и Парфии?

– Государь, ты создал державу, где есть и военная сила, и экономическое процветание, и человеческие ресурсы, – сказал Васак.

– Сила – это хорошо, но любая империя не может долго существовать без мудрой системы наследования верховной власти. Я должен принять решение, кто мне наследует.

В случае кончины царя и при отсутствии особых оговорок о престолонаследии, действовал аваг сепух, то есть автоматическое наследование престола отца старшим сыном. Царь продолжал:

– Я

стараюсь быть справедливым к своим сыновьям, одинаково нейтрально отношусь к обоим, хотя они ждут мои порицания и хвалу. Выбор надо делать!

– Твое решение всегда продиктовано мудростью богов, оно закон для меня, и будет выполнено незамедлительно.

– Опасна опрометчивость.

– У тебя два сына, вопрос о наследнике важнейший. Они оба талантливые, целеустремленные и преданные. Обучая их, я наблюдаю за ними, чтобы отдать предпочтение одному из них.

– Открой мне, что увидел.

– Твой сын Артавазд – могучий воин, но жесток и непредсказуем. Его удел – война, сражения, походы. Прекрасный полководец, бесспорно, и ненавидит Рим!

– Жестокость – главнейшее качество царя, а сила решает все, – сказал Тигран.

Васак продолжил:

– Он мало интересуется делами управления огромным государством, не вникает в вопросы товарного производства, не хочет изучать законы торговли.

– Это плохо, – огорченно сказал Тигран. – Страна с таким правителем пропадет.

– Очень любит театр, даже пытается писать трагедии на греческом языке. Хочет поставить трагедию Еврипида «Вакханки».

– Как же он постигнет тайны удержания державы в своих руках? – Тигран с негодованием посмотрел на Васака, который добавил:

– Он также слишком доверчивый.

– Да, – согласился царь, – у него нет склонности к точным наукам, но мыслит он здраво и его цель – воссоединение армянских земель.

– Государь, ты, как всегда, прав.

– Что скажешь о Тигране-младшем?

– Твой младший сын во время учебы показал высокую одаренность, превзойдя остальных в изучении экономики, греческой письменности, культуры и религии. Он умен и особенно любит точные науки, знает, как управлять государством, у него благородные наклонности: учит языки, философствует, спорит со схоластами.

– Что, только одни положительные качества?

– Нет, конечно. Он высокомерный и самонадеянный, дерзкий, хитрый и изворотливый, никому не прощает обиды, первым лезет в драку.

– То есть вспыльчив и задирист. Это мне нравится! Обиды, думаю, нельзя прощать, а вот быть заносчивым – недальновидное поведение. Такие люди легко подвластны чужому влиянию. – Царь остановился и, в упор посмотрев на министра, спросил: – И кого же ты рекомендуешь мне в приемники?

Этот взгляд всегда пугал Васака. Казалось, царь читал его мысли, и, чтобы не выдать себя, он быстро произнес нейтральную фразу:

– Чтобы твоя держава после тебя не раскололась, я готовлю к царствованию обоих.

Тигран отвернулся и направился на террасу дворца. Глядя на расстелившуюся внизу долину, усеянную полосками обработанной земли, на сады и пастбища, он уверенно произнес:

– Конечно, чтобы удержать созданное мной, нужны и ум, и сила. Ум нужен хотя бы для того, чтобы не скатиться обратно к варварству, а сила – чтобы править. Так кто?