Гром над Империей. Часть 1
Шрифт:
Резко поднявшись и подхватив рукой сползающие без ремня штаны, я поспешно открыл портал в поместье, твердо намереваясь позорно бежать с поля боя. И в момент перехода на мою шею коварно плюхнулась Ириска, а Эли быстро шагнула следом.
Я был подавлен и унижен, оскорблен в лучших чувствах. Изнасилован морально и почти физически. И после этого, когда я в поисках сочувствия обратился к любимым, встретил лишь хохот, полное непонимание всего масштаба свершившейся трагедии и глубины нанесенной мне душевной травмы!
У этих бессердечных не проявилось ни капли сочувствия даже тогда, когда я притворился
От душевных терзаний меня отвлек голос Ольги, которая задала интересный вопрос:
— Влад, а ты кого с собой на источники собрался брать?
— Ух, вот и пришло время мести! — злорадно подумал я, делая не знаю, какую по счету, безуспешную попытку состроить трагическое лицо. — Никого не возьму, буду там в полном одиночестве познавать дзен. Буду смотреть на звезды, взывая к отмщению, буду разговаривать с ветром, слушая его советы и нежась под умелыми и ласковыми руками массажисток, попивая саке, да-да, прямо не выходя из бассейна…
Видимо, я замечтался слишком сильно, потому как позорно пропустил удар, прилетевший мне по шее.
— Я серьезно, Влад! И вытри слюни, а то уже всю рубашку залил!!! — сурово произнесла Ольга с угрожающим видом.
— Да что ж такое то?! — обиженно завопил я. — И тут меня бьют!
Но бросив взгляд на ее злющее лицо, быстро сдал назад.
— Да кто захочет, тот пусть и едет. Ограничений по количеству нет. Все, кто желает войти в семью, пусть собирают вещи. Там вы на них посмотрите и решите, нужны они нам или нет. Мне бы хватило и вас четверых, ну, еще Хидеки, конечно. А насчет остальных думайте сами. Главное условие — никаких склок на отдыхе я не потерплю.
— Я тебя поняла, — неожиданно спокойно ответила она. — А теперь собирайся, поедем знакомиться с моей мамой.
— С мамой? — озадаченно посмотрел я на нее.
— Именно от ее решения будет зависеть, поеду с вами или нет. И еще, моя мама любит лилии…
— Да? Ну тогда я мигом. Ща переоденусь и поедем. Заодно по пути в цветочный заглянем. Может, хоть она меня пожалеет, раз жестокая дочь на это не способна.
Метнувшись в свою комнату, я быстро привел себя в порядок. Не знаю, почему, но идея познакомиться с мамой Ольги очень меня заинтересовала. Нет, я не испытывал мандража, свойственного всем молодым людям, знакомящимися с родителями своей избранницы. Наоборот, меня захватил какой-то странный азарт, объяснения чему я пока придумать не смог.
Выбрал я темный костюм, что хорошо смотрелся с формой академии, в которую была одета Ольга. И вот мы уже сели в машину и поехали к ней домой. Сделав небольшой крюк, мы заехали в цветочный магазин и купили большой букет лилий.
Видимо, Ольга успела сообщить, что мы едем, потому что на въезде в поместье Долгоруких нас уже встречала сама Олина мама, Анна Евгеньевна, красивая женщина лет сорока, но выглядевшая едва ли на двадцать пять, одетая в какое-то подобие жокейского костюма. Церемонно раскланявшись, я вручил ей букет, а она, передав его тут же подскочившему слуге, хитро улыбаясь, предложила прогуляться до входа в дом на лошадях, что держали под уздцы стоящие рядом люди в строгой форме, украшенной гербами рода.
— Мама! —
— А что мама? — возмутилась та. — Современный дворянин должен уметь не только на балах танцевать! Наши предки любили лошадей, почитая их своими друзьями, и искусству верховой езды обучались с самого раннего возраста. Владислав Андреевич происходит из древнего уважаемого рода и должен, я думаю, понимать это. Поэтому я уверена, что он не ударит в грязь лицом.
— Вы совершенно правы, Анна Евгеньевна. Вот только мы, Громовы, считаем, что обычные кони слишком медлительны для нас. Поэтому, если позволите, я поеду на своем.
— Медлительны?! Да у нас лучшая конюшня в Москве! На этих красавцев даже императрица не побрезговала бы сесть!!!! И простите, где вы возьмете своего коня, прикажете привести из поместья?
— В этом нет нужды, — улыбнулся я. — Как вы правильно заметили, кони — наши друзья, а друзей я привык держать максимально близко.
— Буран! — мысленно обратился я к духу, что всегда был рядом. — Готов вскружить голову еще одной привлекательной женщине?
На грани слуха я услышал довольное ржание, и вот перед нами заплясали яркие звезды, что, кружась в хороводе перед восхищенно замершими людьми, слились в белогривого крылатого коня, который, встав на задние ноги, забил в воздухе передними копытами и громко заржал.
— Знакомьтесь, мой друг Буран. А теперь — поехали! — сказал я, лихо запрыгивая на него и подавая руку Ольге, что с удовольствием уселась впереди меня. — Кто последний, тот угощает всех чаем!!!
— Ах ты негодник! — воскликнула моя будущая теща, не менее лихо влетая в седло. — Я не проиграю!
И неожиданно залихватски свистнув, она помчалась вперед, а мы рванули за ней. Конечно, я придерживал Бурана, давая ей возможность выиграть, но зрелище все равно было фееричным.
Пятьсот метров до дома мы пролетели секунд за тридцать. Довольно спрыгнув с коня, Анна Евгеньевна подошла к нам и, дождавшись, пока мы спешимся, порывисто обняла меня.
— Что ж, будущий зять, удивил ты меня и, признаюсь, приятно! Твой конь — чудо, на которое хочется любоваться постоянно. Продать его мне не предлагаю, но если бы ты дал мне возможность прокатиться на нем…
— Ни слова больше, прекрасная Алла Евгеньевна! Пока мы тут, он в вашем полном распоряжении. Да и красивых девушек он любит, тот еще бабник! — с улыбкой закончил я под возмущенное ржание Бурана.
— Тогда прошу вас пройти в дом, нам нужно многое обсудить, а после покатаемся еще… — сверкнули в предвкушении ее прекрасные глаза.
…Тяжелый частный самолет, сопровождаемый Российскими истребителями охраны, вез нас на родину Хидеки. Именно услугами частной компании мы решили воспользоваться, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Правда, от охраны отбиться не удалось, сколько бы я не твердил, что сам себе лучшая охрана. На границе с Японией наши самолеты должны были сменить уже их летуны.
Провести в полете предстояло порядка десяти часов, и я позволил себе вздремнуть, предварительно окружив самолет щитами. Паранойя — наше все, и я не хотел допустить даже малейшей возможности возникновения каких-либо неприятностей.